Альвиер, как всегда основательно подходя к своему делу, неспешно закончил с землей, рассыпав ее идеально одинаковыми, ровными кучками на нужных схождениях и узлах на узоре, и еще раз обойдя по комнате полный круг, расставил по периметру лиловые, редкие и безумно дорогостоящие бездымные свечи. Проверив все еще раз придирчивым строгим взглядом, и не найдя в их работе изъянов, он согласно кивнул, словно бы сам себе отдавая приказ начать действовать незамедлительно, и тут же полез в потайной карман на своей дорожной заплечной котомке.
Провозившись со скрывающими ее от всех рунными чарами дольше чем со всеми остальными приготовлениями вместе взятыми, Альвиер, извлек со дна своего хитро спрятанного кармана небольшой, размером не больше обычного яблока, светлый кусок золотистого янтаря, со множеством хищно торчащих в разные стороны острых, словно бы специально заточенных, острых граней. Медленно и неспешно, терпеливо не обращая никакого внимания на все поторапливающие его стенания Ресса, он осторожно, маленькими и тихими шажками направился к центру комнаты. Аккуратно, словно держа в руках величайшую редкость, не имеющую цены, плавно и бережно, будто бы опасаясь что от любого неосторожного движения, или дуновения случайного ветра, камень в его руках может ожить раньше времени и упорхнуть из ладоней, как птица, он плавно опустил его на схождение белых линий, в центре узора, и тут же поспешил выскочить за его внешний контур.
Выждав пару мгновений и убедившись, что кусок янтаря ведет себя совершенно спокойно, не проявляя никакой магической активности преждевременно, Альвиер дождался от Ресс подтверждающего его полную готовность кивка, тыльной стороной ладони утер выступившие на лбу крупные градины пота, и глубоко вдохнув, набирая в грудь побольше пыльного воздуха, начал тихо зачитывать длинную и сложную формулу.
Стоило только первым сложно произносимыми словам заклинания сорваться с его губ, как камень словно бы ожил. Задрожав, он заполнился изнутри золотистым, пульсирующим, словно удары живого человеческого сердца, ярким сиянием, и ускоряясь с каждым произнесенным слогом формулы все сильнее, оно разгоралось все ярче. Вспыхивая и вновь затухая, оно быстро достигло предела, и словно бы разрушив сдерживающие его оковы хрупкого камня, выплеснулось наружу, как высокая приливная волна цунами, обрушавшаяся на скалистый каменный берег. Вырвавшись на свободу, свет в миг пронесся во все стороны по прочерченным мелом линиям на полу, и озаряя собой все пространство, замкнулся по контуру опоясывающего узор круга. Подпалив собой расставленные по его периметру бездымные свечи, он заставил их вспыхнуть неестественно высоким, сильным и тонким золотым пламенем. Загоревшись, и в первый миг чуть было не достав низкого потолка, оно разрисовало стены комнаты множеством мечущихся по ней странных теней. Казалось, что в самом центре комнаты, дикое племя устроило языческие танцы, вокруг большого костра, но все темные, рогатые человеческие фигуры, плясавшие здесь по стенам не имели живых, способных отбрасывать тени владельцев, и братья по прежнему оставаясь одни, уже чувствовали, как дремлющая в янтаре мощь готова вот-вот наброситься на посмевших разбудить ее смертных.
