— Сириус!
— Да, Щеночек! — поглядите на него, ни один кот, объевшийся сметаны, не в состоянии изобразить столько умиротворённости, блаженства и неги!
— Скажи мне, как ты ко мне относишься? — надеюсь, от такого типично девичьего вопроса он меня за ахтунга не примет. Да, такое благодушие так просто не пробить!
— Как к своему щеночку, конечно!
— Почему? — этот вопрос поставил его в тупик. Он озадаченно посмотрел в пустой стакан с остатками апельсинового сока. Напрасно, между прочим. Истина, как известно — в вине!
— Что значит — почему? Гарри, ты что, дунул, что ли? Кстати… — он захлопал себя по карманам кожаной куртки. Ага, так я тебе и поверил, что ты самокрутку с собой носишь!
— Это из-за того, что я сын Джеймса и Лили?
Сириус озадаченно посмотрел на меня. Как на барана, не меньше:
— Сначала — да! А потом… Ты — мой друг и щенок из моей стаи! — продолжать он не стал, но на лице его было написано, мол, о чём тут ещё говорить?
— Пойдём! — я встал и, не оглядываясь, направился на выход. Крёстный поймал меня уже на улице:
— Гарри, постой! — он ухватил меня за локоть, останавливая и поворачивая к себе: — Что это за чертовщина только что была?
— Пойдём, Сириус! — я потянул его в направлении госпиталя. — Пойдём, мне и так непросто…
Эх, крёстный, знал бы ты, что я на тебя сейчас обрушу, пошёл бы? Я-то уже всё это пережил. И на стенки кидался, когда никто не видел, и в подушку орал от безысходности под Пологом Тишины, и кулаки в кровь разбивал. Ничего не поделаешь, то, что я задумал, мне в одиночку не провернуть. И цена этому — жизни. Твоя жизнь, кстати, крёстный! Может, тебе она и не столь дорога, но я… Я ещё не знаю, как меня встретит моя собственная семья и не знаю, захочется ли мне быть с ними, но ты, крёстный… Ты мне нужен. Как друг, как боевой товарищ, как вожак моей стаи, чёрт возьми!
Кутаясь в куртку, я пересёк улицу и зашёл в холл больницы. Сидевшая за конторкой страшненькая медсестра сразу так заулыбалась, что мне стало боязно за свою непорочную юношественность. К счастью, смотрела она сквозь меня — на усатого красавца с байкерскими патлами, следующего за мной. Во, точно, меня не видит в упор! Я безрезультатно пощёлкал у неё перед носом пальцами. Куриная слепота — это когда есть слепая курица. Или овца. Сириус, встав рядом со мной, повторил мой жест, как заправский гипнотизёр.
— Алё, гараж! — и потом обратился ко мне: — Мы тут что делаем?
— Мы в двести двенадцатую! — никакой реакции. Слышите ли вы меня, бандерлоги?
