Тайна Петровской кузни | страница 4

Мишка навалился плечом на одного из идолов, который был чуть поменьше других. Тот даже не покачнулся. Ему ли, отлично помнящему нашествие татар на Русь, обращать внимание на какого-то рыжего мальчишку? В щели рта у идола торчал окурок сигареты, который, очевидно, оставил ему на память кто-то из прохожих. Наверное, для того, чтоб идолу было не так скучно. Лешка ласково похлопал его по животу, и друзья вошли в музей.

Кассирша, сидевшая за столиком под развесистыми оленьими рогами, вдруг засуетилась.

— Вы на заседание археологического кружка? — шепотом спросила она. — Уже начали. — И распахнула перед ними дверь в зал.

— А как же... билеты? — пробормотал Лешка и тут же осекся, потому что Мишка больно двинул его локтем в бок.

— Для своих у нас бесплатно, — улыбнулась кассирша.

— Так тебе и разрешили! Как все сбегутся — не обрадуешься.

Мишка глубоко задумался. Он даже лоб наморщил как взрослый и шел с таким видом — не подступись. Лешка посмотрел на Мишку и тоже наморщил лоб. Вроде задумался.

А у самого в голове вертелось: что же Мишка придумает?

Так они шли, и на них все смотрели с уважением, и некоторые прохожие даже оборачивались и разводили руками, словно говоря: «Нет, это просто удивительно! Вы только посмотрите, какие серьезные молодые люди. Сразу видно, что они думают о чем-то очень и очень важном!»

Наконец Лешка не выдержал.

— Придумал? — спросил он.

— Нет, — ответил Мишка. — А ты?

— И я нет...

И опять они замолчали.

И только у самого их дома Мишка вдруг остановился и широко раскрыл рот.

— Ты чего? — удивился Лешка.

— Придумал!

— Ну?!

— Надо вести раскопки не на улице и не во дворе...

— А где же?

— В сарае!

— Вот здорово! — обрадовался Лешка.

— Ладно... Завтра встречаемся в восемь утра. Инструмент археологический — лопата. Договорились?

— Есть! — весело ответил Лешка.

В Мишкиной квартире, которая состояла из одной-разъединственной комнаты, на стене висела саперная лопатка.

У этой лопатки была своя длинная история. Не будем рассказывать ее, скажем только, что лопатка прошла боевой путь до самого Берлина. И Мишкин отец — в прошлом солдат саперного батальона— возвел столько мостов, сколько зарубок на ее черенке. А зарубок было — не сосчитать. Они покрывали весь черенок лопаты. И все Мишкины знакомые думали, что это специальная нарезка, чтобы лопатку было удобнее держать в руках.

Лезвие лопатки было всегда в чехле, и со стены она никогда не снималась.