Блаженно хрюкает мать. Чмокают, попискивая, ее сытые детки.
— Бабушка Лукерья, — подошла к одной из старух семилетняя нянька, еле волочившая в охапке грудную сестренку, — погляди–ка за Санькой, я только на чуточек сбегаю в лес… Я тебе принесу ягод.
Не дожидаясь ответа, она шлепнула на завалинку Саньку, а сама без оглядки бросилась догонять ребятишек, не обращая внимания на несущиеся ей вслед вопли ребенка и отчаянный зов бабушки Лукерьи…
Группа детей, с кузовками в руках, направилась в лес, где мальчики и девочки невольно разделились: первые бросились лазить по деревьям за белками и птицами, вторые занялись грибами и ягодами.
— Девчонки, не расходись далеко, да гукайтесь почаще, — предложила серьезная Груша.
— Я одна боюсь ходить, — заявила сестренка брошенной Саньки.
— А чего тут страшного? — спросила Аленка.
— Ага, чего! А как волк тебя сцапает, а то и на медведя наткнешься.
— Ну, мы глыбко в лес не пойдем. Да летом, тятька баил, зверье на людей не кидается, — потому сытое.
— Сытое, как же! А почто ж бы оно тогда у пастухов ягнят таскало? Нешто с грибов да с ягод сыт будешь? Держи карман шире! Вот как тебя сцапает да сожрет, тогда сыт будет, это верно.
— Язык бы тебе отсох, полудурье! В лесу такие слова говоришь.
— Я так, к слову.
— То–то к слову, — отплюнулась Аленка.
— А–у–у! — раздался по лесу тоненький голосок.
— Гу–гу! — откликнулась Аленка и пошла целиной на голос.
Разбрелись по сторонам ребятишки. Хорошо им в лесу.
Сосны от зноя густо напоили воздух смолой. Весело щебечут перепархивающие с дерева на дерево птицы. Деловито стучат по стволам дятлы. Беззаботно прыгают по веткам пушистые белки.
На одну из них загляделась Аленка и идет за ней следом, не замечая попадающихся под ногами грибов и забывая подавать голос.
Не замечает она и бесшумно скользящей за ней тени — переходящего от дерева к дереву местного дачника Прайса, которого ребятишки прозвали «черным барином».
Аленка загляделась на белку и за ней охотится. Но что же здесь делает Прайс? На кого или на что фосфорическим блеском загорелись его глаза?
Высокая, худая фигура согнулась, растянувшийся в плотоядную улыбку рот открыл острые желтые зубы…
Опомнись, оглянись, милая девочка, звонче аукни подруг!..
Нет, где там! У нее вся душонка ушла в глаза: думает только об одной белке. «Прослежу, дескать, ее, не все ж она
будет по деревьям прыгать. Где–нибудь близко ее гнездо — она в нем недолго просидит, — а как уйдет подальше, тогда можно будет попытаться влезть в дупло и вытащить ее детенышей».
