— Спасибо, Сергей Сергеевич. Ценю в вас доктора, а еще больше искренно преданного нам друга.
— Почему вы видения вашей жены, а отчасти и ваши, приписываете только галлюцинациям? — как–то проскрипел Прайс.
— Фу, какой противный голос, — никак не могу к нему привыкнуть, — нервно вздрогнув, тихо проговорил Захаров.
— Вы, коллега, очень нервны и чутки стали, — не прошло для вас бесследно участие в спиритическом кружке, — прошептал склонившись к нему Иванов.
— А вы опять со своими духами, г. Прайс?
— Неизменно и неустанно, Николай Николаевич.
— А не заняться ли нам страшными воспоминаниями, если они у кого есть? — предложил скептик–следователь.
— Да, да, — подхватил Иванов. — Кстати, сегодня льет дождь и ветер так завывает. Бррр… — не хотел бы я сейчас оказаться в поле, там, верно, зги не видно, а ветер такой, что и в городе с ног валит.
— Самая настоящая погода, а пожалуй, и обстановка, если бы любезный хозяин позволил загасить электричество и остаться при одном мерцающем свете камина.
— Вы изрекли истину, Николай Николаевич, — задумчиво сказал доктор. — Мне невольно вспомнился такой же вечер и ветер и свет камина. Только это было давно.
— Доктор, расскажите, расскажите, — раздались голоса.
— Забавно услышать, доктор, если это что–нибудь потустороннее, да еще при такой подходящей обстановке, да плюс еще эти сказки о явлениях на даче убитого полковника его верного денщика. Вы, конечно, не забыли, что он повесился на чердаке дачи, когда, вернувшись, узнал о трагической смерти всей семьи своего барина.
— Не забыл-с, батюшка, и остаюсь при своем мнении, что его повесили, а не он повесился, хотя меня так блестяще оспаривали двое моих знаменитых коллег, приглашенных проверить мою теорию нахождения узла при самоличном повешении.
— Да, да, узел на сантиметр дальше, чем должен бы быть при «самоличном» прыжке, — засмеялся следователь.
— Смейтесь, батюшка, коли весело, а только правда, как шило из мешка, когда–нибудь да покажется.
Резкий, неприятный смешок раздался из угла Прайса.
— Скрипит человек во всех проявлениях, буквально дергает мне нервы, — снова проговорил Захаров.
— Однако, мы отвлеклись от вашей истории, доктор, поделитесь ею с нами; к нашим просьбам, вероятно присоединится и наш дорогой хозяин, — любезно произнес следователь.
— Просим, доктор, пожалуйста, — раздалось со всех сторон.
Доктор подбросил в камин дров, отчего угасавший было огонь снова ярко вспыхнул, нервно прошелся несколько раз по кабинету и сел почти у самого огня.
