Ничего не могу с собой поделать — непрофессионалов не уважаю. Непрофессионал может быть даже хорошим, добрым человеком (в чем я, правда, сомневаюсь — он всегда чувствует свою ущербность и завидует профессионалу, следовательно, добрым он быть не может), и все равно уважать его я не могу.
Я не скрывал своего недовольства и непременно указывал на пятиминутках, что вот опять нехватка лекарств, машин, бензина. Иной раз проскакивало у меня раздражение — ну сколько же можно говорить об одном и том же, пора бы уже и делом заняться.
Вообще-то я не сомневался, что Алферов — временный заведующий. Он устраивает главврача сейчас: не требует, не дергает, дает спокойно жить. Однако безделье в нашем деле кончается особенно плохо. И когда главврача начнут беспокоить — уже сверху, — что мы плохо работаем, он сменит Алферова. Это мне было ясно. Неясно было только, какие планы нас ждут впереди.
Я всякий раз наскакивал на Алферова, он же был терпелив, не обрывал меня, не одергивал. И кто в выигрыше? Конечно, он, значит, воспитанный человек, а я все нарываюсь на скандал, ищу приключений на свою шею.
Я, значит, нападаю (при общем неодобрительном молчании), а он ласково согласится со мной, да, здесь у нас узкое место, недоработка. Но и оправдается — с талонами на бензин прозевал завгар, одну машину срочно поставили на яму, а другую отправили на село — у них сейчас горячее время, надо помочь — с лекарствами вы и сами, товарищи, виноваты — были неэкономны, лимиты кончились, потому два дня потерпите, пожалуйста.
И если учесть, что недоволен Алферовым бывал только я, то после очередного наскока оказывался, надо признаться, в глупом положении.
Алферов объяснит мне положение дел, словно я детсадник, и обязательно поблагодарит за служебное рвение, а потом всеобщее долгое молчание и насмешливый перегляд девочек — опять этот возбухает, надоело, когда же он угомонится. Они только что пальчиком не вертели у виска.
К тому же Алферов всячески выказывал справедливое отношение ко мне. Если придет благодарное письмо, он обязательно прочтет его на общем собрании и поблагодарит за ловкую работу, и призовет девочек брать с меня пример.
Было общее такое мнение: человек я, конечно, не без странностей, характер у меня сквалыжный, склочный, но дело свое я знаю. А это главное, товарищи.
Думаю, я своим недовольством только подчеркивал всеобщее явное уважение к своему лидеру.
Попроси я в то время бригаду, Алферов, несомненно, мне ее дал бы. Но я не просил: обида прошла, и мне было безразлично, где работать. Нет, все-таки удержусь от лукавства — почти все равно. Конечно, сознавал, что в бригаде от меня больше пользы, чем от Федоровой.
