Но тут же лукавые уговоры ума: а что я делаю плохого? Кому от этого хуже? Мне? Наташе? Наде? Да, Наде, но лишь в случае раскрытия тайны — тогда ее гордость будет ущемлена невозможно.
Но не нужно путать причину и следствие. Нет, я ничего плохого не делаю. Более того, ничего недостойного. В этот период своей жизни — пусть короткий — я легок, воздушен, так и спасибо судьбе. Человек имеет право и на это состояние.
Да, уговоры уговорами, но воля моя не была уничтожена, так что в дни встреч с Наташей во мне сидел стальной стержень воли, направленный как раз на преодоление расстояния от моего дома до общежития строителей, и уже не было на свете силы, способной меня остановить.
Словом, понятно, почему я был благодушен в то время и всячески поддерживал эксперименты Алферова.
А в сменах, повторю, новым заведующим были недовольны — уж больно резво он за дело взялся, говорили, наломает он дров, наш попрыгунчик.
Но я уговаривал всех, что любое дело лучше безделия, и эксперименты вносят разнообразие в нашу жизнь.
Словом, я во всем поддерживал Алферова, он об этом знал и, несомненно, был благодарен за это. Какую-то даже избыточную почтительность выказывал: если какая-нибудь перестановка в смене, непременно со мной посоветуется. Или если кто просит о замене — в театр сходить или в гости, обязательно спросит, посоветовались ли со старшим смены. Если старший не возражает, то и пожалуйста.
То есть уважает старших, заботится об авторитете ветеранов. Что трогает.
У нашего доктора Светланы Васильевны внезапно умерла мать, и Федорова пошла к главврачу просить несколько дней за свой счет, чтобы лететь на похороны.
Главврач при ней позвонил Алферову и сказал, что он не возражает. Алферов, видно, обиделся, что Федорова не пришла сперва к нему, непосредственному начальнику, а пошла сразу к главному. Видать, от обиды Алферов сказал, что Федорова больно хитрая — хочет, чтоб ей ставили дежурства, а смена за нее отработает. Главврач сказал Федоровой, что так не делается, но у вас горе, и вот вам неделя без содержания.
Алферов, конечно, выдумал про отработку, такого разговора в смене не было — уж я бы знал.
Федорова, клокоча от обиды, пришла на «Скорую» и при всех набросилась на Алферова — зачем он ее оболгал.
Все, понятно, уставились на заведующего — как он будет выкручиваться. Небось, растеряется, что-то начнет бебекать.
Но ничего подобного. Он чуть усмехнулся и сказал:
— Это ваша ошибка, Светлана Васильевна. Вам бы сперва прийти ко мне.
