— Должно быть, вы очень любили мужа…
Кора услышала его хриплый голос, а Луиджи в это время думал, как и когда Фаррингтон вошел в ее жизнь.
То, что сказал Гатти, отчасти правда, призналась себе Корина. Однако она любила не самого Оливера, а то, что он для нее сделал.
Только это было слишком личным, чтобы открыть кому-либо, особенно мужчине, который стоит рядом и наблюдает за ней.
— Он умер почти два года назад, а вы по-прежнему держите это место, как мавзолей, — сказал Луиджи. — Почему?
Интересно, все европейцы так прямолинейны, так… так нескрываемо любопытны, когда речь идет о личной жизни других людей? Кора терзалась сомнениями. Что сказать ему, чтобы дать понять, насколько неприятными были его вопросы? Что, наконец, неприлично затрагивать подобную тему.
— Это дом Оливера и Сары, — уклончиво ответила Корина, надеясь, что он оставит ее брак в покое и скажет, зачем вернулся.
Вместо этого Луиджи ухватился за ее слова и набросился на Кору с умением и скоростью кобры.
— Это был их дом! Время прошло, они уже в прошлом, а вы — в настоящем. И вы должны оставить прошлое позади…
Что же он опять говорит? Луиджи увидел, как изменилось ее лицо, напряглось тело.
— Не всегда легко забыть прошлое, — тихо ответила Кора. — Даже если мы этого хотим… — Она резко замолчала.
Луиджи подумал, что она, вероятно, сказала больше, чем намеревалась.
— Зачем вы вернулись? — спросила Корина, сменив тему. — Передумали жить здесь?..
Она не очень-то хочет, чтобы я оставался в этом доме, подумал Гатти. Нет сомнения, что ее втянула в это чересчур напористая золовка. Зачем? Чтобы защитить работу своего мужа или свой брак?
При нормальных обстоятельствах Луиджи, извинившись, просто поселился бы в отеле, но сейчас он понимал, что не хочет терять контакт с этой загадочной женщиной. Пока что не хочет… До тех пор, пока… До тех пор, пока что? Пока не поймет, что в ней вызывает у него бурю неуловимых и незнакомых ощущений. Если тебе действительно нужно время, чтобы разобраться во всем, то ты выбрал плохой путь, мысленно упрекнул себя Гатти. Она манила его, злила… возбуждала… волновала его, и если когда-нибудь она переспит с ним, ему придется сначала убедиться, что в их постели нет никаких призраков.
— Нет, я не передумал, — ответил Луиджи, нарочно выдержав паузу, а потом нежно добавил: — Совсем не передумал.
Было очень странно наблюдать, как яркий предательский румянец покрывает ее лицо, словно у неопытной в любви девчонки.
