«Вы держите животных?» — спросил раввин.
«Да. Цыплят и козу», — ответил бедняк.
«Отлично, — сказал раввин. — Приведи козу в дом: пусть она живет с вами».
Бедняк начал возражать, но в конце концов согласился последовать совету раввина. Через неделю этот человек снова явился к раввину, в еще более возбужденном состоянии, и сказал: «Я привел козу в дом, и теперь стало еще [54] хуже, чем раньше. Я этого не вынесу! Что мне теперь делать?»
Раввин сказал: «Иди домой и приведи в дом цыплят: пусть они живут с вами». Бедняк опять стал возражать, но все–таки поступил так, как ему было сказано. Через неделю он снова пришел к раввину, обезумевший от горя, и завопил: «Рабби, в моем доме стало невозможно жить! Помоги же мне! Помоги!»
Раввин сказал: «Возвращайся домой и выгони козу и цыплят во двор».
Бедняк поступил так, как ему было велено. Несколько дней спустя он снова навестил раввина, улыбающийся и благодарный, и сказал: «Рабби, у меня дома теперь такой простор и такая тишина! Ты, без сомнения, — мудрейший человек на свете!»
Можно вспомнить и китайскую притчу о мудром крестьянине, который понимал, что все знания иллюзорны, а природа человеческих суждений — зыбка. Когда у этого крестьянина убежала лошадь, к нему явился сосед и стал ему сочувствовать: «Беда с твоей лошадью». Крестьянин ответил лишь: «Может быть». На следующий день лошадь крестьянина вернулась обратно и привела за собой двух диких жеребцов. На этот раз сосед поздравил крестьянина, сказав: «Какая же тебе выпала удача!» Крестьянин опять ответил: «Может быть». На следующий день сын крестьянина сломал ногу, пытаясь объездить одного из диких жеребцов, и сосед снова пришел посочувствовать. «Какая беда», — сказал он. Крестьянин в очередной раз произнес все те же незамысловатые слова: «Может быть». На другой день в селение заявился офицер–вербовщик из императорской армии в поисках молодых людей, годных к военной службе, но поскольку у сына крестьянина была сломана нога, его оставили в покое. И так далее, и так далее.
В каждой из этих историй мудрый дурак знает правильный ответ; обычные же люди предстают перед нами глупцами. Порой, однако, глупым дуракам отводится в рассказах главная роль, и при этом рядом с ними нет никого, кто мог бы вызволить их из тех вызывающих то смех, то сострадание ситуаций, в которые они попадают. [55]
Однажды Насреддин сидел на базарной площади, перед ним стояла корзина со стручками жгучего перца, и он ел их один за другим. Его глаза слезились, к его искаженному лицу прилила кровь — было видно, что он страшно страдает, но он продолжал свое занятие. Когда кто–то наконец спросил его, зачем он это делает, Насреддин ответил: «Я надеюсь, что мне все–таки попадется хоть один сладкий».
