Коля пальнул в воздух, а потом прошил очередью дерзкий «жигуль».
«Копейка» замерла на обочине. Бэтээр с ревом пронесся мимо. Вообще, это было очень удивительно. Колонна шла под сотню. «Жигуленок» – изрядно за. По идее, он должен был скользнуть с высокой обочины и метров через десять врубиться в деревья лесопосадки. Бог миловал.
…Километров через семь на блокпосту между Осетией и Ингушетией колонну остановили. Мобильники в девяносто пятом были еще редкостью, тем не менее, на пост успели передать о расстреле вояками автомобиля. Через двадцать минут приехал начальник милиции Чермена. Через полчаса – прокурор Осетии. Через сорок минут к посту собралось десятка три автомобилей с возмущенными родственниками и взвод осетинского ОМОНа, чтобы спасти прапорщика от самосуда.
Гэсээн не запирался. Да – стрелял. Так как поставлен обеспечивать безопасность колонны. Колонна – объект повышенной опасности – везет горючее и боеприпасы. Обгон армейской колонны запрещен, если на замыкающем автомобиле установлен соответствующий знак. Вот вам этот знак. Какие вопросы?
Коле вряд ли дали бы шанс проговорить все это, если бы были жертвы.
Но их не было!
Стреляя сверху, прапорщик выпустил семь пуль, и все они вошли в капот и крышу «копейки». В автомобиле ехали семь (!) человек. Никто не получил ни царапины!
Прокурор поставил вопрос ребром. По чьему приказу стреляли?
В деле был важный нюанс. Да, армейскую колонну, тем более – оборудованную специальным запрещающим знаком, обгонять нельзя. Джигиты были совсем неправы. С другой стороны, открывать огонь на поражение боевое сопровождение может только на территории боевых действий. И хотя от места ЧП до границы немирной Чечни было полчаса ходу, а на территории Осетии и Ингушетии постреливали, зоной боевых действий республики не считались.
Налицо было превышение полномочий. Или старшим колонны – если это он приказал стрелять по нарушителям. Или Колей, засандалившим из автомата по дурным малолеткам. Коля сказал, что старший приказал ему повесить знак и, чтоб не повторить Малгобек, не допускать обгонов. Старший ответил, что о знаке он говорил, но приказа стрелять не давал. Это подтвердили свидетели.
Хмурые осетинские омоновцы увезли Колю в СИЗО.
…Этим же вечером в штаб дивизии вошел Першерон. Он без лишнего шума вытащил старшего колонны из землянки и несильно, но долго, болезненно и унизительно бил. Бил, повторяя, что командир обязан брать на себя вину подчиненного в любом случае, а уж потом наказывать его, если он виноват. И если сраный полковник этого не понимает, то лучше ему повеситься на телефонном проводе, возле которого он проводит свою войну. Потому что Коля в камере, и осетины за своих могут с ним сделать все что угодно. И если с прапорщиком хоть что-то произойдет, то… полковнику лучше об этом не думать.
