– Старший команды, товарищ полковник!
– И вы обеспечили безопасность личного состава при работах по заданию штаба дивизии?
– Так точно, товарищ полковник. Принял решение пожертвовать грузом.
– Твою мать! – сорвался комполка. – Твою мать! Мало нам, гля, «двухсотых» в районе. У меня в полку – диверсант! Ты, гля, знаешь, что Студнев написал на тебя рапорт по злостному нарушению ТБ?
– Никак нет!
– Научились, гля, отвечать! Ты понимаешь, что это, гля, для тебя неполное служебное и прощай – тринадцатая?
– Так точно! – нашел я силы ответить, внутренне рыдая.
Зингер поуспокоился и встал.
– Каса-авченко… Ну от тебя не ожидал такого…
Зингер прошелся по кабинету.
– На твое счастье, тринадцатой я тебя не лишу. Потому что перед твоим приходом позвонил замполит дивизии, рояль и окно которого ты расхерачил. И велел не давать ходу рапорту Студнева. Все ясно?
– Так точно, товарищ полковник.
– А на будущее, старший лейтенант Касавченко, запомните. Офицер отвечает не только за своих подчиненных, но и за выполнение поставленной задачи! Как офицер, вы должны были или послать Студнева с веревками на хер, или, раз взялись, засунуть этот сраный рояль в это сраное окно. Так как вы не сделали ни первого, ни второго, я объявляю вам три наряда вне очереди.
– Есть три наряда вне очереди!
– Ой, гля… Иди уже, оркестрант. К Громозеке поставлю!
– Есть к Громозеке, товарищ полковник!
Но Громозека ушел в отпуск, а потом уехал «в район». Так что отдежуривал я наряды с Измирским. Тот ходил хмурый, не хотел музицировать и называл меня «истребителем немцев». А потом получил майора и повеселел, но устроить сейшен нам больше не удалось – я отслужил свои два «пиджаковых» года.
– А ведь Дирижер сильно рисковал, когда за тебя писался, – заметил ротный, отмечая мой дембель. – Замполит мог в ответ кинуть Игорька через майора! Но – обошлось…
Тут мне и открылась тайна. Разбитый мной рояль дореволюционной работы достался полку вместе со зданием техникума. «Немец» был в плохом состоянии, быстро расстраивался, требовал серьезного ремонта. Измирский выкрутил дивизии руки и заставил нанять реставратора. Мастер поправил внешний вид инструмента, но на отладку механизма ему чего-то не хватило. Поэтому раз в три месяца рояль приходилось подстраивать. Деньги на это Измирский выбивал из коммунально-эксплуатационной части штаба дивизии. У Студнева.
А потом дирижер ушел в отпуск, и Студнев комиссионно (с полковым зампотылом и прапорщиком вещевого склада) списал «Бехштайна», как выработавшего свой ресурс. И поставил в полковой клуб новенькое пианино «Кубань».
