Однако она была милой. С огромной кроватью и простынями чуть менее роскошными,
чем в той, что мы делили с Майлзом, но всѐ равно хорошего качества. Ещѐ в ней
были толстый ковер, на вид удобное с прямой спинкой кресло и громоздкий комод. А
за открытой дверью в ванную виднелась уменьшенная версия того, что было в моѐм
сьюте.
– Почему я здесь? Что ты наделал?
Торн – 3 Гленна Синклер
– Я приказал своим парням доставить тебя сюда, чтобы мы могли поговорить.
– А не проще было бы поговорить со мной в обеденном зале?
Он наклонился вперѐд на своѐм кресле и пробежал пальцами по своим волосам,
изучая моѐ лицо.
– Вообще-то, мне не хотелось, чтобы нам помешали.
– Поэтому ты приказал своим громилам усыпить меня хлороформом?
Я откинула одеяло со своих ног и, поднявшись, рванула через комнату к двери. Мне
следовало знать, хотя бы по тому простому факту, что Доминик даже не потрудился
последовать за мной, но как только я схватилась за дверную ручку, обнаружила, что
она заперта. Я неоднократно дѐргала еѐ, но она не поддавалась. Я стукнула ладонью
по тонкому дереву и закричала, но от этого тоже не было никакого толку.
– Мы на самом нижнем уровне корабля. Единственный, кто мог бы тебя услышать,
это один из членов команды, а им заплатили достаточно, чтобы они не обращали
внимания на то, что увидят или услышат в этой комнате.
Мне было всѐ равно. Я снова заколотила руками по двери, крича от бессилия,
смешанного со страхом или гневом. Ну, возможно, по большей части гневом.
Доминик, должно быть, устал наблюдать за моей эмоциональной вспышкой. Он
подошѐл ко мне, схватил за руки и оттащил от двери.
– Расслабься. Никто не собирается причинять тебе вред, – сказал он мне на ухо.
Я вывернулась, не желая, чтобы он находился так близко ко мне. Я направилась к
кровати, но затем подтекст всего этого, ведь она не заправлена и так гостеприимна,
вызвал во мне дрожь отвращения. Я скрестила руки на груди и двинулась к дальней
стене комнаты, прижавшись к ней спиной так, чтобы видеть Доминика, в то время как
тот мерил шагами комнату.
– Я не понимаю, почему ты так сопротивляешься мне, – в голосе Доминика
слышалось легкое недовольство. – Тем вечером в Далласе мы так хорошо провели
вместе время. И ты знаешь, я бы никогда не причинил тебе боль.
– Разве? Мы сходили лишь на одно свидание. А затем ты стрелял в моего деверя…
– Да, что ж, мне нужно было целиться лучше.
– Почему? Почему ты желаешь ему смерти?
Доминик прислонился к двери, примерно так же, как я опиралась о стену, и уставился
