— А у огненных? — заинтересовалась я.
— У огненных — в душе пламя, у водяных — в крови яд, у земных — каменное упрямство, — заученно перечислила Ксанка. Потом на мгновение задумалась, и добавила: — А сердце некромантов покрыто слоем льда. Но лишь ведьмы ведают истину, а оллы — есть воплощение этой истины.
Я совсем не чувствовала себя воплощением истины. Огненной магичкой — да, вполне, а чем‑то всемогущим и полумифическим — ни капельки.
— Кажется, твоя бабушка не сильно любила водников, — усмехнулась я, чтоб хоть как‑то отреагировать на это заявление.
— Ничего подобного. Она сама была водницей и знала, что говорила.
— А как её звали, кстати?
— Аика. А что?
— Имя себе выбираю. Может, это взять?
— Бери. Хорошее имя. Правда, не эльфийское совсем.
— Ну и пусть. Всё равно больше ничего не придумывается.
На самом деле в голове у меня всё это время вертелись несколько вполне себе эльфийских имён — Канитель, Электродрель и Акварель. Но, кажется, назовись я так, местные бы юмор не оценили.
Стоило нам определиться с выбором, как заскрипел отодвигаемый засов.
— Что, опять допрашивать меня будете? — бесцеремонно осведомилась я у возникшего на пороге молодого (не старше меня) эльфа.
— Нет, — почему‑то смутился остроухий, — Там кано вас обеих видеть хочет. Только руки велел связать, чтоб не сбежали.
— Чтоб не сбежали — надо вязать ноги, — пробормотала я, подставляя запястья. Эльфик добросовестно опутал их верёвкой и переключился на Ксанку.
— Может, не надо? — протянула девушка, крепче вцепляясь в плащ.
— Велели, — прилежный исполнитель всем своим видом показывал, как ему не нравится эта идея, но раз уж так положено…
— Ладно. Сами виноваты, — вздохнула Ксанка, разжимая руки.
Тяжёлая, ничем не закреплённая ткань сразу же сползла на пол, обнажая шикарную фигуру. Эльфик покраснел, как флаг Восточной Предонии, и поспешно отвернулся.
— Вот! А был бы на моём месте какой‑нибудь преступник — он сразу же шарахнул бы тебя затылку, разоружил и связал. Потом вздёрнул бы на ноги, приставил нож к горлу и вышел, прикрываясь твоим телом. И никто бы ему ничего не сделал, потому что твоя жизнь важнее, — прокомментировала я, укутывая девушку обратно. Делать это со связанными руками было не больно‑то удобно, поэтому пришлось потратить некоторое время, чтоб избавиться от верёвки. Кто же тебя, мальчик, учил такие слабые узлы вязать?!
— Но ты же не преступник, — развёл руками незадачливый конвоир.
— Тогда почему меня до сих пор здесь держат?
