— Статуэтка не куплена на доходы, которые ты подсчитываешь в чужом кармане, а сделана Анисимовым.
Юрий Сергеевич не мог уступить и продолжал:
— Тем более, тем более! Я не могу держать в своем доме бездарные поделки самоучки, пусть даже с академическим званием.
— Ты пытаешься оскорбить человека, который выше тебя.
— Я уже слышал. «Ведь я червяк в сравненьи с ним…»
— Кстати, ему удалось договориться с министром о моем переводе в институт Анисимова.
— Что? — перешел на крик Юрий Сергеевич. — Без согласования со мной? Не бывать тому!
— Перевод уже оформлен. Я начинаю работать.
— Ах так? Тогда считай нашу семью разрушенной. И не моя в том вина. Помни: московскую прописку дал тебе я, я же и выпишу тебя из квартиры Мелховых.
Аэлита, оглушенная, оскорбленная, не находила слов. Здесь нельзя было оставаться ни минуты, переносить унижения, видеть торжествующую Клеопатру Петровну.
Слезы мешали Аэлите, когда она бросала в чемодан свои скомканные вещи и вещички Алеши.
Подруга, уезжая на Север, оставила ей ключи от однокомнатной квартиры — в них спасение!
Увидев, что жена нагружает санки, Юрий Сергеевич встал в дверях и с издевкой объявил:
— Имей в виду, что собаку я тебе не отдам.
— Я заберу сына из яслей. И Бемс, как всегда, повезет Алешу на санках.
— Нет. Можешь воспользоваться академическим автомобилем, «Чайкой» или «мерседесом», не знаю уж, какой у твоего дряхлого принца экипаж. — Юрий Сергеевич думал лишь о том, как бы разрядить атмосферу, успокоиться самому и утешить Аэлиту, но вместо этого говорил совсем другое, подливал нефти в огонь.
— Бемс — мой пес, — возразила Аэлита. — У тебя нет на него никаких прав.
— То есть как это нет прав? А кто за щенка шестьдесят рублей заплатил? — снова занесся Мелхов.
— А кто бегал по магазинам, сыновние деньги тратил, чтобы насытить его чудовищную утробу? — вставила Клеопатра Петровна.
— Вы не смеете! Вы не смеете! — только и могла твердить Аэлита.
— Нет, мы смеем. Я тут прикинул, пока ты мать мою оскорбляла, во что обошлось мне содержание собаки. Одна тысяча шестьсот рублей ноль–ноль копеек. Вот выложи их мне на стол — тогда забирай.
Юрий Сергеевич хотел поставить на пути Аэлиты последнюю преграду. Он отлично знал, что на новую шубку давно откладываются деньги. Так какая женщина отдаст свои сбережения? Но Аэлита открыла шкаф и там, под стопкой белья, нащупала пачку денег,
— Возьми, образованное колесо без оси!
— Ах так? Тогда все! Тогда все! — теперь уже искренне говорил Юрий Сергеевич.
