За заупокойной службой мы наблюдали глазами Гордона; Ривз, по всей вероятности, терялся в догадках насчет дарителя таинственного венка, а Кармайкла, несомненно, происходящее наводило на тысячи мыслей. Но наконец все кончилось, и Ривз, которому не терпелось вновь взяться за дело, принялся умолять Кармайкла изложить свои соображения насчет исчезновения зашифрованного письма.
– Подождите, когда мы вернемся к вам в комнаты, – был единственный ответ. А когда желанный приют был достигнут, Кармайкл объявил: – Еще раз пересмотрите бумаги и убедитесь, что вы не пропустили письмо по ошибке.
– Боже милостивый, – вдруг воскликнул Ривз, – вот оно! Но я готов поклясться, что когда я искал его раньше, его здесь не было. Послушайте, Кармайкл, неужели вы сыграли с нами шутку?
– Нет, – ответил Кармайкл. – Ничего подобного.
– Тогда кто же?
– В том-то и вопрос. И я был бы рад, имея возможность просветить вас. Видите ли, я точно знаю, что в пропаже этого документа горничная не виновата. Она убирает комнаты лишь рано утром; так вот, а я заходил после завтрака, когда вы уехали в Бинвер. Я собирался еще раз взглянуть на шифр – на случай, если вдруг мне удастся разобрать его. И письмо было на месте.
– А вы уверены, что не уносили его с собой?
– Абсолютно. И заметьте: должно быть, документ унесли, пока вы с Гордоном находились в Бинвере, а я – на станции.
– Но как же он вновь попал сюда?
– Его вернули на прежнее место. И вернули не во время обеда, потому что после обеда я снова заходил, чтобы удостовериться, а пока мы были на похоронах. Отсюда следует, что этим днем никто из нашей компании не трогал ваши бумаги – к примеру, могу с радостью отметить, что секретарь избежал подозрений.
– Но вы и вправду считаете, что в этом доме есть кто-то, кто заходит ко мне в комнаты и роется в моих бумагах с некими корыстными целями?
– Не стоит так возмущаться по этому поводу. Последние три дня вы провели, шпионя за другими людьми; что же такого невозможного в том, чтобы другие люди шпионили за вами? Смотрите: письмо находится в вашей комнате в половине одиннадцатого, в половине первого его здесь уже нет, а в четыре часа оно снова здесь. И вы уверяете, что никто из людей, знакомых с вашими привычками, не рылся в ваших бумагах?
– Но как вы это заподозрили?
– Вот в этом и заключается странность. Вам не случалось замечать, как порой ошибочный расчет подводит нас к верному решению? Ломая голову над удивительным случаем, который произошел вчера вечером с фотографией, я вдруг задумался вот о чем: могло ли быть так, что кто-то проник в комнату и подменил снимок в ваше отсутствие? Поразмыслив, я понял, что это невозможно, ведь мы вчетвером все время находились в комнате. Однако вместе с тем я сообразил, что мы, пожалуй, слишком открыто вели расследование. Задумайтесь, как много в этом дорми-хаусе сравнительно незнакомых людей; любой из них, насколько нам известно, может быть убийцей Бразерхуда или, по крайней мере, его сообщником. А когда вы обнаружили, что зашифрованное письмо пропало, меня сразу же осенило: я был прав, здесь есть тот, кто следит за каждым нашим шагом! Вот почему за обедом я изобразил приступ кашля: вы как раз собирались завести разговор об исчезновении зашифрованного письма в переполненной столовой, и я счел это неблагоразумным.
