И Виргиния Ипполитовна тоже не спала по целым ночам, думала о своей судьбе, прикидывала, как жить дальше, какие шаги предпринять, чтоб не растратить окончательно свои силы.
Гибель Валерьяна жестоко опрокинула все ее расчеты на будущее.
Они встретились с Валерьяном в Цюрихе. Он приближался к окончанию медицинского факультета, а она поступила на факультет лингвистики и истории. «Очень ты хорошо сделала, Вира. Все у тебя последовательно. Кончила фельдшерскую школу, отслужила два года в больнице, и вот филология. Опять пойдешь к людям, опять будешь рядом с народными низами. Нет ничего благороднее, чем помогать людям в самом насущном, в самом необходимом. Да и учителя в России любят, почитают, потому что он нужен всюду». Так рассуждал Валерьян, мысленно вычерчивая будущее Виргинии Ипполитовны в бесконечных беседах о родине, о исторической роли русского народа, о грядущей революции.
Валерьян уехал на целый год раньше Виргинии Ипполитовны. Он поступил врачом в больницу, расположенную в гуще старых улиц и переулков Москвы. Больница была низшего разряда, содержалась на паях фабрикантами, получала кое-какие дополнительные ассигнования от страховых кампаний и заводских касс взаимопомощи. Пациенты больницы — сплошь рабочие и мещане.
Валерьян поселился во флигеле в просторной квартире из трех комнат. Кроме него жили в этом доме — фельдшера, аптекари, сестры милосердия и даже санитары — люди все скудно обеспеченные и, может быть, поэтому отзывчивые к нуждам других.
Удобств в доме было мало, но зато все под рукой: корпуса больницы рядом, приемное отделение в двадцати шагах, околоток срочной помощи тут же за углом жилого флигеля, морг, конечно, с холодильником из красного кирпича в дальнем углу двора.
Едва Валерьян обжился на новом месте, полетели письма в Цюрих Виргинии Ипполитовне: пошли для моей библиотеки такие-то и такие-то книги, а если подвернется верная оказия, то перешли и такие-то журналы и газеты, учтя, что еще в Российской империи хождения не имеет, поскольку оценивается как противозаконное. Писал все это, конечно, тайнописью.
Виргиния Ипполитовна старалась откликаться на зов Валерьяна без промедления, торопилась в книжные лавки, искала по городам и деревням Швейцарии любителей книги, собирателей печатного слова и архивных редкостей, замысел Валерьяна ей был известен: организовать в Белокаменной библиотеку нелегальной литературы, помочь ее фондами людям, которые посвящают себя борьбе за новую Россию, Россию без царя и помещиков.
