– Вы скрыли, что она… – Тилли не могла заставить себя произнести слово «помешанная» или «ненормальная», ведь именно так всегда называли Барни.
Однажды какие-то люди пришли в школу, чтобы увезти его в психушку, но Маргарет побежала домой и привела Мэй. С той поры рядом с Барни всегда кто-то находился.
– Имей в виду, в этом городе лучше сторониться людей. – Приблизившись к Тилли, Мэй добавила: – Ничего не изменилось, Миртл. Все по-прежнему.
Мэй ушла, оставив растерянную Тилли обдумывать эти слова.
На следующий день стоял штиль; облака, удерживая тепло, стелились низко над землей, точно масло на хлебе. Ирма Олменак сидела на заднем крылечке своего дома, наблюдая, как быстрое течение уносит следы весны. Тилли, катившая коляску с Молли вдоль берега, подошла к ней.
– Как ваше самочувствие сегодня?
– Будет дождь, – сообщила Ирма, – но небольшой, только пыль прибьет.
Оставив мать на крыльце рядом с миссис Олменак, Тилли пошла на кухню приготовить чай. Молли и Ирма завели неторопливую беседу, тщательно избегая болезненных для обеих тем – дети, которых нет рядом, жестокие мужчины… Вместо этого они обсуждали кроличью чуму, агитацию за прививки от коклюша, коммунизм и необходимость дважды сменить воду во время варки фасоли, прежде чем положить ее в суп, чтобы не дай бог не отравиться. Тилли поставила перед Ирмой тарелку с печеньем.
– Кстати об отраве… – пробормотала Молли.
– Специально для вас испекла, – сказала Тилли.
Ирма взяла одно печенье распухшими пальцами, попробовала.
– Необычный вкус.
– Вы когда-нибудь пробовали стряпню Лоис Пикетт?
– Бывало.
– Тогда ты права, – буркнула Молли.
Проглотив печенье, Ирма поинтересовалась:
– Миртл, почему такая красивая и умная девушка, как ты, решила сюда вернуться?
– А почему нет? – пожала плечами Тилли.
Гости ушли задолго до обеда. Ирма испытывала легкость и душевный подъем, остро ощущая все особенности этого дня: безветренное небо, запах гниющих камышей и грязи от реки, шелковистое тепло зубровки на маленьком газоне, тоненькое пение комаров, едва заметный бриз, щекочущий затылок. Старые кости Ирмы скрипели, однако боль утихла. Она доедала печенье, когда из-за двери вдруг вынырнула Нэнси.
– А, вот вы где.
Ирма подскочила и сразу же съежилась, ожидая приступа обжигающей боли, от которой перехватит дух, но его не случилось. Позади Нэнси в дверном проеме замаячила покачивающаяся лысая макушка мистера Олменака, похожая на круглый нос «ДС-3»[10]. Ирма хихикнула.
