Вчера – назад, сегодня – вбок, а утром,
Подумать страшно – чуть не «Фигаро»!
Вернулся «Вбок» в родительское нутро,
И мы теперь с ним полное одно.
Теперя мы в естественном единстве
Не отклонимся никогда и впредь,
Стоим прочней, чем столп Александрийский,
И нас теперь уже не попереть.
Увы, оптимизм был преждевременным…
Харакири «Назад»
Вскоре в Париже уже пышно цвела «желтая» клумба эфемерных самиздатских СМИ: «Полный назад», «Задняя русская мысль», какой-то «чихательный» орган «А-Пчхи» (выпускаемый В. Стацинским и А. Хвостенко), и, наконец, появился «Вечерний звон» – с подзаголовком «Альтернативная газета издательства «Вивризм». Издателями были Валентин Воробьев и Владимир Толстый-Котляров, оба живописцы, записавшиеся в записные недоброжелатели «Назад».
Дело в том, что Толстый, изначально принятый было в «бред-коллегию», в первом же номере «Назад» поспешил опубликовать манифест, полный самовосхвалений и презрения к «истэблишменту» – каковым для него был в первую очередь В. Максимов, издававший «толстый» журнал «Континент». Однако в Уставе у нас был четко прописан пункт:
«Бьем ниже пояса только по настоятельной просьбе заинтересованного лица».
Так и получилось, что Толстый покинул и проклял «Назад». А затем стал выпускать вышеозначенный собственный рукописный орган, где, в числе прочего, открыто выступал против «А – Я», «Континента» и газеты «Назад».
Тут и пришла нам пора остановиться. Ибо, как сочли мы, даже соревноваться с таким позорным листком, как «Вечерний звон», – слишком высокая для него честь. Так, следуя японскому кодексу «бусидо», сделал «Назад» «харакири» сам себе. Случилось это в дни Чернобыльской катастрофы – в мае 1986 г.
Все же мы не особенно тужили. Ведь не зря в «Назад» всегда помещались объявления не о смертях, а о воскрешениях. Ибо не скудеет сплетнями, скандалами и прочими «горячими» новостями землячество российское на земле парижской! Чем черт не шутит? Возьмем да и воскреснем!
«Назад» умер! Да здравствует «Назад»!
P.S. Всему (Вместо эпилога) «Жить по-другому сложнее, но интереснее»
(Интервью с самой собой)
В детстве у меня было очень странное качество: я умела становиться невидимой. В какой-то момент я говорила, что меня никто не увидит, – и меня теряли из виду. То, что меня не видят, вызывало огромное блаженство и торжество. Не знаю, каким образом это получалось. То ли я приказывала себе быть двухмерной… Но факт тот, что мама начинала метаться и смотреть, куда я провалилась. Потом, конечно, меня находили. Так склонность к смене пространства у меня тогда же проявилась. Мне нравилось исчезать. Может быть, и сейчас нравится. И это главное, из-за чего я исчезла из прошлой своей жизни. Мне просто нравится исчезать. Наверное, оттого, что по гороскопу я Близнецы. У Близнецов и других воздушных знаков есть ощущение, что надо бежать, уйти сквозь стену, удалиться.
