Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение] | страница 59

Иными словами — соответствуют ли наши психологические суждения, выводы тем общефилософским воззрениям, которые мы разделяем.

А чтобы не произошла подмена, смешение психологического, и скажем, теологического пониманий, необходимо помнить о простом, но, тем не менее, фундаментально важном положении: психическое (восприятие, память, мышление, личность и т. п.) существует, действует не себя самого ради, а как аппарат, инструмент достижения человеческой сути. Этика, философия, богословие как адекватные способы, неслучайные, выверенные опытом языки выражения таковой сути, предельных смыслов бытия составляют таким образом важнейшее ориентирующее, рабочее условие научных и прикладных разработок, ибо последние приобретают тогда масштаб и смысл в культуре, а первые психологическое соотнесение и почву. Еще раз: душа во втором (духовном) понимании не входит, не вмещается в психологию, равно как не растворяет психологию в себе; религиозно-философский и конкретно-психологический уровни несводимы один к другому, не подменяемы друг другом, но их взаимное признание, установление связи, соотнесение — условие и форма их адекватного понимания. Религия отражает вертикальную устремленность человека к высшему началу и в этом плане отвечает его насущной потребности поиска смысла жизни, неуничтожимого, неустранимого фактом физической смерти. Научная психология занята, по преимуществу, горизонтальной плоскостью — человеком как конкретным деятелем во времени и пространстве. Религия дает предельные ответы на вопросы «в чем смысл?», «ради чего?». Научная психология стремиться ответить на «как?», «для чего?», «каковы механизмы?». Сопряжение вертикали и горизонтали (при всей его реальной сложности) здесь более чем необходимо — оно неизбежно, ибо реальное движение жизни подразумевает, изнутри требует, жаждет осознания ее смысла, а смысл подразумевает реализацию, т. е. осуществленное движение в конкретном времени и пространстве.

Другое дело — в каких формах, на каком уровне произошло это сопряжение, ограничена ли вертикаль данного человека эгоцентрическими или группоцентрическими смыслами или имеет иную, более высокую отнесенность. Психологу это важно знать отнюдь не из морализаторских соображений, а потому, что это существенная характеристика личности, показателя уровня соединения, цельности или — напротив — раскола, трещины, ущерба психического здоровья.[72] Собственно, любая психотерапия направлена на ликвидацию какого-то раскола. Нетрудно согласиться, что психоанализ, гештальт-терапия используются для преодоления раскопа ума и сердца, а поведенческая терапия — ума и воли.