Первая тревога, объявленная по радио по поводу вероятного начала штурма, случилась днем 19 августа. Руслан Имранович позвонил и попросил меня быть в распоряжении Бориса Николаевича. Я поднялся к нему в приемную, и тут мне передали трубку междугородного. Звонили из Алма-Аты, из Президиума Верховного Совета Казахстана: председатель комитета по экологии интересовался, что происходит у нас. Я объяснил, что объявили тревогу и дали команду покинуть всем Белый дом, и тут же задал ему пару прямых вопросов:
— А что вы там делаете? Почему молчите?
Мы уже хорошо знали позицию других краев, которые — кроме Молдавии и Прибалтики, выступивших с резким осуждением путча, — сонно молчали, все еще чего-то ожидая. Я начал упрекать далекий Казахстан в предательстве, заметив, что одной Россией путчисты не ограничатся. Звонивший ответил с явным сочувствием:
— У нас сейчас перерыв в заседании президиума, но я говорил на нем то же самое — после России они возьмутся за Казахстан, а после Ельцина — за Назарбаева.
Но я считал, что Казахстан должен что-то немедленно предпринять:
— Учтите, если вы сейчас не разбудите другие республики и сами у себя ничего не сделаете, оставив таким образом нас в одиночестве, история вам этого не простит.
Впрочем, я понял, что этот человек — наш единомышленник и агитировать его незачем. Похоже, я его только еще сильнее взбудоражил своими упреками, в результате чего, видимо, на президиуме у них потом произошел очень резкий разговор, так как Назарбаев вскоре начал определять свою позицию, и у него состоялось несколько бесед с Янаевым.
А я после звонка из Алма-Аты направился к Ельцину. Пятый этаж был уже забаррикадирован и очищен от лишних людей. Я шел быстро, и вдруг — окрик:
— Стой, кто идет?!
Одновременно с этим я увидел направленный на меня пистолет и охранника в черной маске, вынырнувшего откуда-то из-под перевернутого кресла. Я еще по инерции шел, недоумевая по поводу выходки охранника, но мурашки по телу уже побежали. Положение было нелепое — я не знал, что делать. Но охранник опустил оружие, видимо, заметив мой депутатский значок. В приемной Бориса Николаевича было много народу, в том числе депутаты, некоторые при оружии. Помню Олега Максимовича Попцова, Александра Григорьевича Гран-берга, Федора Вадимовича Шелова-Коведяева, Виктора Пименовича Миронова и других.
Заходить в кабинет не стал — Борис Николаевич уже спустился с Хасбулатовым в подвал, специально оборудованный для чрезвычайных ситуаций. Приблизился было к окну, но ко мне подошли и вежливо посоветовали держаться от него подальше, потому что оно может, дескать, хорошо простреливаться снайперами из гостиницы «Украина».
