Профессор Румас, которому было уже два раза по сорок, и поэтому от гена любви в нем одна радиация осталась (а тут Нину в консерваторию занесло по классу скрипки учиться), трагически руки заламывал: «Для чего человека Бог сотворил?!. Для сексуальной катастрофы?.. — И вздыхал, глядя на Нину. — Вы не скрипачка, вы душка… Играйте, я полюбуюсь…»
Так эта душка к Нине и пристала.
Душка — круглая палочка еловая, которая ставится в распор в корпусе скрипки между нижней и верхней деками. Душка придает корпусу жесткость, но не это главное: она передает вибрацию верхней деки нижней — и наоборот, создает резонанс. С душкой скрипка поет, без нее — едва дышит. Выбить душку — вынуть из скрипки душу. И не найти потом…
Я многого в себе не нашел, разведясь с Ниной. И не знаю, и не помню, не понимаю, куда что девалось…
— А вы снимите блузку, — предлагает Роберт беспомощно–растерянной Нине, которая, не нагибаясь, пытается взять салфетку, и Нина машинально расстегивает на блузке верхние пуговицы, выявляясь во всей красе, но останавливается:
— Как снять?..
— Так, чтобы замыть…
К разочарованию Роберта — да и к моему — Нина суетливо застегивается.
— Только и не была, что голая в ресторане…
Марта подает ей салфетку.
— Подождите… — придерживает Нину Роберт. — Так размажется…
Роберт берет нож со стола и ножом, другой рукой натягивая блузку, собирает с Нининой груди перламутровые капли. Собирает и слизывает с ножа… Движения Роберта медленные, плавные, Нина сидит, боясь шелохнуться.
Душка…
— И бабку съел, и мачанки лизнул, — высасывает мозги из головы форели, сколько в рыбьей голове тех мозгов имеется, Камила. — Ловок, в папку… Как ты, мама?
— Пойду я… — виновато смотрит на всех Нина. — Не сидеть же так…
— Водкой надо, чтобы пятен не осталось, — тянется к бутылке Роберт, на излом испытывая терпенье немки в строгом белом костюме:
— Не будешь же ты Нину Даниловну водкой поливать?
Роберт наливает рюмку.
— Тогда выпью… Выпьем, батя?
Я все еще держу бокал с шампанским.
— Выпьем… Я люблю вас всех… Я люблю и тебя, Нина, и тебя, Марта… Также, как раньше, как когда–то, ничего и никуда не девалось… Вы скажете, что так не бывает, но так бывает. Со мной, во всяком случае… И еще я люблю Ли — Ли.
— И мамку Ли — Ли, — сдирает кожу с форели Камила.
— И мать Ли — Ли… Кому от этого плохо?
— Кому?.. — у всех спрашивает Камила.
— Ну, ты даешь… — поднимает рюмку Роберт. — За твое здоровье!..
Как ни странно, на этот раз даже Марта не пытается остановить Роберта, здоровье мое и для нее что–то значит, и мы все вместе выпиваем. У меня пощипывает в горле — и вовсе не от шампанского.
