Очевидно и с абсолютной ясностью понятно, что деспотическая магическая сила «святого демона» Распутина была исключительно из–за его огромного сексуального влечения.
Царь и Царица преклонялись перед ним, веря, что они видят живого святого в этом злом монахе.
Ясно, что Распутин знал, что Царь и Царица хорошо к нему относятся, блогодаря французскому магу Папюсу (Papus), доктору Энкосса (Encausse), домашнему врачу царской пары. Вальдемар (Waldemar) говорит:
«Дипломатические мемуары французского посла Мориса Палеолога (Maurice Paleologue) в Санкт — Петербурге, опубликованные Revue des deux Mondes, определенно являются поучительными. Посол описывает вызов духов, проделанный видным французским оккультистом Папюсом (Encausse, доктор Анкосса или Энкосса). Конечно, это было сделано согласно желанию Царя и Царицы. Причиной такой сессии были революционные возмущения 1905 года. Папюс отвратил восстание при помощи заклинания в присутствии Царя, Царицы и адьютанта, Капитана Мандрика.
Палеолог, как гарант Папюса, с которым у него были дружеские отношения, говорит:
«При помощи интенсивной концентрации своей воли и чрезвычайного увеличения своего энергетического динамизма, маг смог вызвать дух очень набожного Царя, Александра III. Без сомнения, знаки показывали присутствие невидимого духа…
Несмотря на муку, которая угнетала его сердце, Николай II спросил своего отца, должен ли он выступить против движения освобождения, которое угрожало охватить Россию. Фантом ответил: «Ты должен уничтожить начинающуюся революцию, чего бы это не стоило. Однако, однажды, она возникнет снова и чем жесче будет настоящая репрессия, тем насильственнее будет революция. Это не имеет значения! Крепись, мой сын! Продолжай бороться!»
Мудрый Вальдемар продолжает: «Поэтому Царь, верующий в духи, что хорошо известно, должен был придать значение человеку, который, точно также как и Распутин, был хорошо известен как удивительный целитель.
Крестьянский монах был одним из так называемых деревенских колдунов, которые тогда были очень распространены в России. Из–за этого удивительного сексуального влечения, у него был такой жизненный и необыкновенный магнетизм, что он, должно быть, производил эффект выброса примитивной силы в уже частично вырождающихся благородных кругах Санкт — Петербурга. Один из его первых подвигов во дворе было то, что он магнетически лечил наследника трона, который страдал от гемофилии. Он смог контролировать его кровотечение, то, что доктора не смогли достигнуть.»
