– Да, – Пьер передал ему наряд Федоры.
Страж взял его, прижал к лицу, улыбнулся.
– Красивая девушка эта танцовщица. По ней многие кавалеры тоскуют. Ищут ее, ждут. Едва музыка заиграет, бегут на площадь, а ее нет. Уходят, головы повесив. Смешно. Дело дошло до того, что один безумец назвал ее богиней, сошедшей с небес, – хмыкнул. – Прежде чем с небес сойти, на них взойти нужно. А это не так-то просто.
– Скажи, а зачем тебе ее наряд? – спросил Пьер.
– Мы в него пугало нарядим, – рассмеялся страж.
– Зачем? – удивился Пьер. Страж стал серьезным.
– Не суй нос не в свое дело. Хозяин не любит любопытных, – развернулся и пошел прочь.
– Хозяин не любит любопытных и болтливых, это верно, – сказал Пьер. Постоял несколько минут, дождался, когда небо порозовеет, побежал к своему дому.
Разлапистая ель, под которой ждала его Федора, светилась фосфорическим светом. Это Пьера озадачило. Обычно на рассвете все чудеса и превращения заканчивались, лес становился таким, каким должен быть.
– Неужели присутствие танцовщицы нарушило привычную гармонию? – подумал Пьер. Приподнял ветку, вошел, огляделся. Все на своих местах. Федора спит, свернувшись калачиком. Зато панно, над которым он, Пьер, так долго трудился, стало другим. Пьер чуть не заплакал. Он схватился за голову, застонал:
– Что ты наделала? Кто просил тебя переделывать мою работу? Теперь я ни за что не смогу восстановить ее.
Федора вскочила, принялась его утешать. Но он не желал ее слушать. Федора отошла в сторону, сказала:
– Прости, Пьер, я не хотела тебе зла. Я думала… – она осеклась. Пьер метнул на нее такой злой взгляд, что ей стало страшно. Она опустила голову.
– Вот я и лишилась помощника, – подумала она. – Как я теперь выберусь отсюда? Что мне теперь делать?
Пьер швырнул к ее ногам камни, сказал:
– Вот камни, которых не хватало в моем рисунке. А для твоего панно нужно гораздо больше камней.
– Мы сейчас все исправим, Пьер, не волнуйся, – сказала она, принявшись за дело.
– Все исправить невозможно, – пробурчал он. Поискал в кармане агат, понял, что его нет, нахмурился.
– Смотри, как хорошо получается, – сказала Федора, выкладывая камни. – Ну же, Пьер, улыбнись.
– Ты не находишь, что слишком быстрый переход от отчаяния к радости – это не совсем правильно? – спросил он, наблюдая за ее работой.
– Я считаю, что радости в нашей жизни должно быть больше, поэтому, чем быстрее человек избавляется от негатива, чем лучше, – сказала она, положив последний камень в картину. – Смотри. Что скажешь?
