– Ну вот, – сказал она, шлепнувшись на сидение напротив Джеймса, – мы едем!
Джеймс кивнул. Альбус смотрел в окно до тех пор, пока платформа не скрылась из виду, а затем сел рядом с Роуз. Откинувшись назад, он наблюдал, как мимо проносится Лондон.
– Что думаешь, Ал? – Джеймс вспомнил, что советовала Люси на платформе. – Предвкушаешь первый год в школе?
Альбус долго смотрел на Джеймса, а затем глубоко вздохнул.
– Я бы предвкушал его с большим удовольствием, если бы знал, что ты взял мне пару носков.
Джеймс прищурился, слегка улыбаясь, и пнул брата:
– Ты все равно их никогда не меняешь. В любом случае, сомневаюсь, что тебе нужна еще пара, кроме той, что сейчас на тебе.
– Это отвратительно, – объявила Роуз.
Кто–то громко постучал в дверь купе, и все трое оглянулись.
Это был Ральф, раскрасневшийся и улыбающийся.
– Всем привет. Найдется одно место?
***
– Значит, в этом году Зейн будет учиться в Альма Алерон? – Роуз пыталась изобразить безразличие.
– Ты же знала об этом еще с того момента, как он приехал в гости в июле, – сказал Альбус.
– Ну, тогда он не был абсолютно уверен. Он утверждал: есть шанс, что контракт его отца продлят.
– Нет, – настаивал Альбус. – Он говорил, что в любом случае уедет в Штаты с сестрой и мамой. Ты так его обожаешь, что уверена: стоит тебе только глазом моргнуть, как он взберется на гору и преодолеет бурные реки только ради того, чтобы учиться с тобой в Хогвартсе.
Роуз театрально закатила глаза.
– Очень смешно. Я едва его знаю, а все, что знаю, нахожу абсолютно невыносимым.
– Настолько невыносимым, что пыталась приготовить Любовное зелье? – ухмыльнулся Альбус.
Роуз резко повернула голову и уставилась на Альбуса.
– Я никогда..!
Альбус пожал плечами, продолжая ухмыляться.
– Пора бы научиться запирать дневник на более мощное заклятие, нежели тот слабенький Узел Забывчивости, который прилагался при покупке. Уж тебе–то должно быть известно, что он вскрывается одним щелчком пальцев.
– Ах ты крысеныш! – взревела Роуз. Ее голос стал таким высоким, что был почти неслышен. – Если бы я знала, как накладывать проклятия, то превратила бы твою голову в зефир!
– В твоей семье всегда так? – спросил Ральф у Джеймса, жуя лакричную палочку.
– Почти, – кивнул Джеймс. – Хорошо, что Луи нет с нами. Он показал бы нам худшую сторону Роуз.
– А это не худшая?
Порывшись в сумке, Джеймс достал палочку. Теперь, когда он ехал в поезде, он наконец мог ее использовать. Джеймс горел желанием поиграть с Ральфом в «Складки и сверла», но знал, что тот легко побьет его своей нестандартной палочкой с зеленым наконечником. Джеймсу хотелось бы верить, что своими способностями Ральф обязан палочке, которая некогда была частью магического посоха Мерлина, но он понимал, что это не так. Ральф был талантливым, и он, вероятно, сам не ведал насколько. Победы Ральфа в «Складки и сверла» были еще более возмутительны от того, что он постоянно извинялся.
