Нахмурившись, Джеймс снова огляделся:
– Мне показалось... показалось, я видел что–то.
Гарри тоже огляделся.
– Ты же знаешь, в этом доме многое можно увидеть: упырь на чердаке, садовые гномы. Обычно они обитают за пределами дома, но всегда находится парочка храбрецов, которые могут пробраться ночью и украсть одну–две репы. Они полагают, что, собирая урожай, мы воруем у них, поэтому порой бывают корыстными.
Джеймс пробрался к поленнице и сел рядом с отцом.
– Что пьешь? – он покосился на отцовский бокал.
Гарри тихо засмеялся:
– Вопрос скорее в том, что я не пью. Это огненный виски. Никогда не понимал его вкуса, но традиция есть традиция.
– Что за традиция?
Гарри вздохнул.
– Такой способ помянуть. Глоток в честь твоего дедушки и того, что он для нас значил. В ночь, когда мы похоронили твоего дядю Фреда, я пил с твоим дедом и Джорджем.
Джеймс немного помолчал, вглядываясь в темный сад и двор. В лунном свете чуть ниже вершины холма виднелась крыша гаража. Сверчки стрекотали свою неизменную летнюю песню.
– Я рад, что ты сейчас здесь, со мной, – заговорил Гарри.
Джеймс посмотрел на него:
– Тогда почему ты не пришел и не позвал меня?
Гарри пожал плечами:
– Пока ты не пришел, я не знал, что хочу тебя видеть.
Джеймс прислонился к гладкому каменному фундаменту дома. Он приятно холодил после дневной жары. Небо было непривычно чистым. Туманная полоса Млечного Пути, подобно руке, протянулась через небо, спускаясь вниз, к огням деревни, что скрывалась за садом.
– Твой дед был мне как отец, ты знаешь, – сказал Гарри. – Я тут сидел и размышлял. Конечно, я привык его так называть, но никогда всерьез не задумывался об этом. Никогда не осознавал, сколько в этом правды. Полагаю, мне и не нужно было, до этого момента.
Джеймс посмотрел на луну.
– Ну, это вполне логично. В смысле, твой отец погиб, когда ты был ребенком. Ты никогда не знал его.
Гарри кивнул:
– А мой дядя Вернон... хотел бы я сказать, что он сделал все, чтобы заменить мне отца. Но ты знаешь, что это неправда, ведь ты слышал достаточно о том, как все было. Честно говоря, я и не знал, что теряю. Просто знал, что все не так, как должно быть.
– Пока не женился на маме и не стал почетным Уизли?
Гарри, улыбнувшись Джеймсу, кивнул:
– Полагаю, да.
– Ты полагаешь?
Улыбка медленно исчезла с отцовского лица. Он снова отвернулся, вглядываясь в темный двор.
– Это был Сириус, – сказал Гарри. – Он был первым отцом, которого я знал. Строго говоря, он был моим крестным отцом, но меня это не заботило. Он предложил жить с ним, стать семьей. Но не сложилось. Он закончил свои дни, скрываясь от Министерства, переезжая с места на место, всегда в бегах. И все же, он старался изо всех сил. Купил мне «Молнию». И по сей день это моя самая любимая метла.
