— Ну, во–первых, я разбоем не промышляю. Мое нынешнее ремесло — всего лишь воровство. И тебя я убивать не стал бы… пригрозил маленько, и только. А ты вон как перекинулся…
Ветер скрипнул зубами, не понимая, с чего это его понесло в такие опасные откровения. А ну как вспомнит старик вчерашнее и опять откинется? Или еще лучше — по новой разобидится и сдаст гостя туда, куда давно уже должен был спровадить.
— И, во–вторых, не было дваров. Успел я до восхода Линна, — добавил он.
Бран только глазами повел.
— Это Нимоа!
— Ну, и зачем тебе тогда моя родословная? — опять поддел его Ветер. — Хорошо, скажу я, кто таков, откуда, куда направляюсь — и решишь ты, что не тот я. Как те двое. И дальше что? Пойдешь снова по Ледам бродить, искать своего избранного? Надеюсь, встретишь там Каракуля или еще кого–нибудь, подостойнее. Тогда и сравнишь.
Он фыркнул. Однако шуткой своей Ветер явно сбил Брана с толку, и тот с тревогой глазел на гостя. Нетрудно было угадать, о чем он думал. И правда, что же дальше, если Ветер и правда не тот? Тягучее вязкое молчание тянулось и тянулось, и гость уже посетовал на свой длинный язык, в очередной раз примериваясь к тому, как бы получше улизнуть от настырного «благодетеля».
— Погоди, — наконец отозвался старик. — А ведь ты прав. Я должен верить Нимоа. Я должен открыть тебе тайну.
Будущий избранный весь превратился в слух. А вдруг? Как он там сказал? Величайшее сокровище?
— Что ты знаешь о Слезах Нимоа?
— О слезах? — удивился Ветер.
— О Слезах Нимоа, которые стали бесценными Жемчужинами.
— «И вот Священный Дождь упал,
в день Ниаканн, в расцвете лета,
и мириады жемчугов,
как мириады точек света,
рассыпались,
скрывая Дар
Нимоа людям».
Небрежно, без выражения, Ветер по памяти повторил хорошо знакомые строки бессмертного Стэвира.
— «День Ниаканн», — добавил он. — Или, как его еще называют, «Легенда о Жемчужинах» Стэвира. Об этих жемчугах ты говоришь?
Бран потерял дар речи. Молчал и Ветер. Это вырвалось невольно, да так быстро, что и сообразить–то не успел.
— Ты знаешь стихи Стэвира? — наконец пришел в себя старик.
— Ну и что? — Ветер умышленно небрежно раскинулся в кресле, чтобы скрыть досаду.
Вместе с этими строками полезли непрошенные воспоминания. Ильгрит, Олтром…
— Для простого воришки ты слишком…
— А я не простой. Я сложный, — парировал Ветер. — Для знатных и богатых господ. Стихами отвлекаю их внимание. От кошельков.
— А я ведь сразу понял: ты не прост! Нимоа послал тебя! — опять завелся старик, и Ветер счел необходимым прервать его бесконечные излияния.
