Посмотрела Эгле — это уж забрался в рукав.
— Уходи прочь! — закричала девушка.
— Пообещай, что пойдешь за меня замуж, уйду, — сказал уж человеческим голосом.
Эгле рассердилась, а сестры смеются.
— Чем не жених тебе! — говорят. — Соглашайся, сестрица.
И побежали домой.
Осталась Эгле одна на берегу. Солнце зашло, совсем стемнело. Страшно Эгле, да как без рубашки домой пойдешь?
— Милый уж, отдай рубашку! — просит она.
А уж все свое твердит:
— Назовись моей невестой.
— Ну ладно, — крикнула Эгле, — будь по-твоему!
Уж выполз из рукава. А Эгле схватила рубашку и скорей за сестрами.
На другое утро села Эгле у окошка пряжу прясть. Сидит прядет, песни поет. Про ужа и думать забыла. Вдруг слышит — во дворе зашуршало, зашипело. Глянула девушка в оконце, да так и обмерла со страху.
Полон двор ужей! Шипят, извиваются. А три самых больших, самых толстых вползли на порог, в щелку под дверью — в дом проскользнули.
Эгле — скорей из комнаты да в клеть[5]. Забилась в уголок, дрожит от страха.
А ужи говорят отцу с матерью:
— Пришли мы сватами от самого царя озерных вод. Снаряжайте вашу младшую дочь. Она за нашего господина обещала замуж пойти.
Что тут делать! Пусть хоть царь, а все равно гад ползучий, уж холодный, — как за такого любимую дочь отдать! Но и отказать нельзя — сама девушка слово дала.
Как раз в ту пору у них старуха соседка гостила. Та старуха и говорит потихоньку отцу с матерью:
— Отдайте вместо дочери белую гусыню. Где ужам разобрать!
Отец с матерью так и сделали. Вынесли белую гусыню и говорят сватам:
— Вот наша младшая дочь. Везите поскорее невесту к жениху.
Ужи посадили белую гусыню в корыто и повезли ее со двора. Только подъехали к воротам — слышат, кукушка на заборе кукует:
Ку-ку, ку-ку!
Девушку припрятали,
Гусыню сосватали.
Ку-ку!
Воротились ужи в дом, зашипели, засвистели — подавай им настоящую невесту.
Опять старуха соседка шепчет отцу с матерью:
— Выведите им белую овечку.
Мать с отцом привели белую овечку.
— Не хотелось с дочкой расставаться, — говорят, — да что поделаешь! Берите ее, ведите к жениху.
Ужи повели белую овечку. Полдороги прошли, как вдруг с дерева опять кукушка закуковала:
Ку-ку, ку-ку!
Девушку припрятали,
Овечку сосватали.
Ку-ку!
Приползли сваты назад.
— Нет, — говорят, — не та невеста.
А старуха соседка все учит:
— Отдайте ужам белую корову.
Привели белую корову, алой лентой ей шею обвили, отдали сватам. Ужи погнали по проселку белую корову, до самого большака довели. А там в кустах кукушка сидит, по-кукушечьи говорит:
