— Садись с нами!
Тот сел, и полетели дальше.
Летели-летели, вдруг видят: идет мужик в лес и вязанку дров за плечами тащит.
— Здорово, дядько!
— Здорово!
— Куда ты дрова несешь?
— В лес.
— Вот так так! Неужто в лесу дров нету?
— Как нету? Есть, — говорит, — да не такие.
— А это какие ж?
— Там простые, а это такие: только их разбросать — и враз, откуда ни возьмись, войско перед тобой явится!
— Садись с нами!
Согласился и этот, сел, и полетели.
Долго ли, коротко ли летели, прилетают к царю на обед. А там посреди двора столы понаставлены, понакрыты, бочки с медом, вином стоят — пей, душа, ешь, душа, чего пожелаешь! А людей, прямо сказать, с полцарства сошлось: старые и малые, паны и богачи и старцы убогие, как на ярмарку. Прилетел дурень с товарищами на том корабле, спустился у царя перед окнами, вышли они из корабля, обедать пошли.
Глянул царь в окно, а там на золотом корабле кто-то прилетел, и говорит он слуге:
— Ступай да спроси, кто на золотом корабле прилетел?
Пошел слуга, посмотрел, приходит к царю.
— Какое-то, — говорит, — мужичье, оборванцы!
Царь не верит.
— Да как же это, — говорит, — возможно, чтоб мужики да на золотом корабле прилетели! Ты, наверное, плохо расспрашивал.
И пошел сам к людям.
— Кто тут, — спрашивает, — на этом корабле прилетел?
Выступил дурень.
— Я, — говорит, — ваше величество.
Царь как поглядел, что на нем свиточка — латка на латке, а на штанах дыры — колени повылезли, так за голову и схватился: «Как же я свою дочь да за такого холопа выдам!»
Что тут делать? И решил ему задачи задавать.
— Ступай, — говорит слуге, — да объяви ему, что хотя он и на корабле прилетел, а если не добудет воды целящей и живящей, пока гости пообедают, то не то что царевны не отдам, а вот мой меч — его голова с плеч!
Слуга и пошел.
А Слухало и услышал, что царь говорил, и рассказал о том дурню. Сидит дурень на лавке (скамьи такие вокруг столов устроены) и печалится — не ест, не пьет. Увидал это Скороход.
— Почему, — спрашивает, — не ешь?
— Да где уж мне есть! И в рот не лезет.
И рассказал, так, мол, и так:
— Задал мне царь, чтобы я, пока гости отобедают, добыл воды живящей и целящей. А как я ее добуду?
— Не горюй! Я тебе достану!
— Ну, смотри!
Приходит слуга, дает ему царский наказ, а он уже давно знает, как и что.
— Скажи, — говорит, — что принесу!
Вот слуга ушел.
Скороход отвязал ногу от уха да как двинулся, так враз и набрал воды живящей и целящей.
Набрал, утомился. «Пока там, — думает, — обед, я успею еще вернуться, а сейчас посижу у мельницы да отдохну маленько».
