— Восстановили! Восстановили! — радостно воскликнул Молотов, сидя на стуле, и по–женски всплеснул руками. — Сам товарищ Черненко вручил мне в Кремле партбилет.
Потом лицо его сделалось серьезным, и он громко сказал:
— Это моё исключение сделал Хрущев, потому что я всегда был верен Сталину. Вы меня, кажется, спрашивали, — продолжал он, обращаясь ко мне, — о роли Сталина в Великой Отечественной войне. Так вот, хочу подчеркнуть, что всем нам очень повезло, что с самого начала войны с нами был Сталин. Отмечу хотя бы его огромную роль в руководстве народным хозяйством. Все основные вопросы военной перестройки и функционирования нашей экономики, даже в деталях, он держал в памяти и умело осуществлял все рычаги управления по заданному курсу.
— Но действительно ли у Сталина была растерянность в первые дни или часы войны, — спрашиваю Молотова.
— А как же Вы думаете? Ведь Сталин был живой человек и на какое–то время неожиданные события его буквально потрясли и ошеломили. Он в самом деле не верил, что война так близка. И эта его позиция оказалась ошибочной.
Мы продолжаем наш разговор о событиях Великой Отечественной войны. Из ратных и трудовых подвигов советского народа Молотов особенно выделяет беспримерную, по его словам, в мировой истории эвакуацию.
— Ведь на сотни и тысячи километров, да в каких ужасных условиях, — подчеркивает он, — удалось быстро переместить в тыл фактически целую промышленную страну, миллионные массы людей. И не только переместить, но и разместить, и в самые короткие сроки пустить в действие. Где еще это было возможно?
Он согласен с тем, что у нас об этом подвиге очень мало написано, а опубликованные итоговые цифры перебазирования производительных сил представляется далеко не полными, заниженными.
— Все мы ждем, Вячеслав Михайлович, когда же, наконец, выйдут в свет Ваши мемуары, — говорит Чадаев.
Ответ «хозяина» дачи огорчает:
— Я ничего не написал, у меня ничего нет… Вы хотите сказать, что многие видели меня в свое время работающим над чем–то в Ленинской библиотеке? Так это я просто занимался «политграмотой», для себя. Трижды обращался в ЦК с просьбой допустить меня к кремлевским архивным документам. Дважды получил отказ, на третье письмо ответа вообще не было. А без документов мемуары — это не мемуары».
Еще об одной встрече. Она состоялась 15 мая 1985 г. по инициативе Я. Е. Чадаева. Яков Ермолаевич отдыхал в санатории в Барвихе. Оттуда позвонил мне домой и предложил на его автомашине совершить поездку к В. М. Молотову в Жуковку‑2, с которым он уже обо всем договорился.
