“Я встретился с президентом пенсионного фонда в его офисе в Manzoni и поделился с ним своей идеей, – вспоминает Берлускони. – Я произвел на него хорошее впечатление, к тому же он принимал у меня устные экзамены перед защитой диплома, так что мы без труда нашли общий язык. Он подтвердил, что его пенсионный фонд покупает жилые дома, но только в Риме, а не в Милане. Я начал его уговаривать, упирая на то, что Милан стал престижным городом и что фонду было бы полезно перераспределить свои инвестиции. Он ответил, что это практически невозможно, что он совсем недавно стал президентом и пока его голос значит не так много, что совет директоров заседает в Риме и члены правления довольно тесно общаются с римскими застройщиками, что это жесткие люди и можно даже не пытаться их переубедить. Но я продолжил настаивать на своем. Я попросил его отправить одного из тех менеджеров в Милан, на мою стройку. Он пробормотал что-то про бесполезную трату времени, но в итоге сдался и свел меня с их генеральным директором. Тот парень и правда был очень несговорчивым, а еще он был просто огромного роста”.
Берлускони театрально съеживается и прикрывает голову рукой, как будто в страхе прячется от воображаемого гиганта.
“Его звали Додет. Он действительно приехал на мою строительную площадку, и ему все понравилось. Он похвалил нашу работу, но предупредил, что будет трудно уговорить членов правления инвестировать в недвижимость в Милане, а не в Риме. При этом Додет вел себя довольно агрессивно. Я умолял его привезти римских директоров на нашу стройку, и через неделю он передал мне, что они готовы приехать в Милан месяца через полтора. А затем мне сообщили, что делегация прибудет через три недели. Это был конец. Мне нужно было показать частично готовую строительную площадку. Мне кажется, я никогда в жизни не работал больше – те три недели я практически не спал”.
Берлускони привлек к работе знакомых архитекторов и приятелей из университета, всех своих строительных рабочих и, конечно же, родственников. Тети, дяди, двоюродные братья и сестры – помогали все. Работа кипела буквально днем и ночью, в три смены, круглые сутки.
“В течение тех трех недель никто из моих работников особо не спал, мы трудились в три смены по восемь часов, – Берлускони довольно улыбается. – Зато когда двенадцать членов правления фонда и тот великан Додет увидели нашу стройку, они не поверили своим глазам. Перед ними лежала огромная зеленая лужайка – для этого я купил у отцов-салезианцев целое футбольное поле. Мы вынули землю вместе с травой, словно это был искусственный газон, привезли на стройплощадку и просто посадили заново. Революционное решение по тем временам. Из Голландии мне привезли березы, а другие деревья и кустарники я взял в саду у друга, некоторые 12–13 метров высотой. Их мы высадили вдоль дорожек. Повсюду были расставлены горшки с цветами и проложены новые дорожки. Дома мы облицевали лучшей плиткой, а демонстрационные квартиры обставили мебелью и оформили в разных стилях: одну в классическом английском стиле, другую – в современном. Они были все разные, на любой вкус. Мебель мы одолжили у моих архитекторов, часть перевезли из дома родителей, часть – из тетиного дома. На кроватях в спальнях мы постелили простыни и разложили одеяла, в ванных комнатах повесили полотенца, в столовых расставили тарелки и стаканы – все, что душе угодно”.
