Преподаватель взмахнула указкой, и на доске появилась каллиграфическая надпись мелом: «Пункт первый: взгляд, мимика, жесты». Как пояснила Нарин, именно они важнее любого одеяния и прически. Потому что именно глаза и язык тела выдают наши внутренние силу и слабость. А вот то, на что женщины тратят уйму времени перед выходом в свет, шло вторым пунктом. Нарин жестоко развенчала мифы о том, что «чем короче юбка, тем короче путь к сердцу мужчины» и что «дымчатый макияж создает образ светской львицы», а затем подвела к мысли, что даже при отсутствии одежды на женщине отсутствие ума, увы, заметно. По этому самому пункту — интеллект — преподаватель выразилась весьма емко:
— Ни одно декольте не возбуждает мужчину так, как женский орган из четырех букв.
Несколько сдержанных смешков не смогли ее смутить, и она продолжила:
— Я имела в виду мозг, а то, о чем вы подумали, удовлетворяет самцов горилл. И чтобы у вас, юные леди, больше не было двояких толкований, к следующему уроку будьте добры подготовить развернутые отзывы по романам: «Сто лет одиночества» Маркеса, «На Западном фронте без перемен» Ремарка и «Шум и ярость» Фолкнера.
— Но это же предмет «соблазнение», а не «мировая литература», — надула губки Карамелька.
Нефилимка, сегодня все утро безрезультатно проискавшая катташи, демонстрировала отрастающий ёжик волос.
— Да, но гламурея не всегда бывает под рукой, в отличие от эрудиции и ума. Хотя в вашем случае и того, и другого потребуется изрядно. Но все же отвечу на ваше возражение: благородная дама не должна много болтать, но в то же время она должна уметь поддержать разговор. Литература же расширяет ваш кругозор и словарный запас. А раз вы, дорогая моя, любите поговорить, то вам я назначаю рандеву еще и с «Очарованным странником» Лескова.
Карамелька открыла было рот и тут же закрыла, сообразив, что за еще один выкрик удостоится дополнительного свидания с Шекспиром или Диккенсом.
Нарин бросила взгляд на настенные часы, висевшие над дверью, и провозгласила:
— У нас еще есть десять минут на практику. Попрошу вас встать из-за парт, — пронеслось по аудитории мягкое грассирование. — Представьте, что я — юный джентльмен, которому вы бы хотели запомниться. У вас всего несколько секунд. Предпринимать можно все, в пределах этикета.
Преподаватель начала свое неспешное шествие. В нее стреляли глазками, роняли под ноги тетрадки, томно вздыхали и невзначай касались плечом. Когда от меня до Нарин оставалось несколько шагов, я почувствовала, что сиделось мне значительно лучше, чем стоялось. Голова начала кружиться, и я решила совместить приятное с полезным: задержала дыхание и, как только femme fatale подошла ко мне, с чувством выполненного долга грохнулась в обморок прямо на нее.
