— Есть ли у вас досье на этих женщин?
— Подробные, — ответил Кристофер, — Плюс стенограммы всего сказанного на слушаниях до сих пор. Вероятно, вам стоит прочитать их в первую очередь. Манера говорить расскажет вам о них больше, чем досье.
В пяти милях к западу, за рекой Потомак, тридцатилетняя женщина застегнула сумку-пояс низко на бедрах и сдвинула её для удобства в сторону, пока та не заняла своё привычное положение. Затем наклонилась, откинув волосы назад, и надела налобную повязку, ослабив её до нужного предела. Потом пнула плинтус в коридоре на удачу носком левой ноги, носком правой, затем открыла дверь, вышла на улицу и начала бежать на месте, сначала медленно, разогреваясь, разминаясь, чтобы приготовиться к борьбе.
Пять миль.
Тридцать минут.
Примерно.
Всё будет зависеть в основном от сигналов светофора. Если больше половины сигналов будет зелеными, она сделает это. Пятьдесят один процент — это все, что ей нужно. Если меньше половины, ничего не получится. Простая арифметика. Факт из жизни. Нечего стыдиться.
Нет, не так. Неудача всегда позор.
Она вдохнула раз, другой, включила секундомер на часах и побежала по своему маршруту, оставаясь на тротуаре и настроившись на первый, не прерванный светофором этап. Длинные, легкие шаги, расслабленные, но упругие, дыхание свободное, движения уверенные, волосы болтаются сзади идеальными круговыми ритмичными движениями, подобно метроному.
Первый светофор был зеленым.
Ричер начал со стенограмм предварительных слушаний. Это были записи двух отдельных сессий: одна двухнедельной давности, вторая состоялась неделю назад. Поэтому и спешка. Подходит время третьей сессии.
Стенограммы были именно такими, какими они и должны быть. Каждый звук, произнесенный в комнате, был записан на бумаге. Каждоем-м, иэ-э, изнаете, каждое неудачное начало и повторение, каждая пауза, запинка и заикание, каждая бессмыслица и незаконченная мысль. Читая стенограммы, он словно слышал голоса. Но не совсем. Это была реальность наполовину. Письменное изложение никогда не заменит живую речь, каким бы хорошим не был стенографист.
Первым выступил один из официальных лиц Сената. Ричер даже представил его себе. Немолодой. Было бы неуважением прислать юношу, если только он не был большим специалистом, но специалиста не посылают впустую тратить время. Следовательно, это должен быть мужчина, солидный и представительный, выглядевший, словно был там всегда, но явно фигура второго плана, тем не менее, потому что фигуру первого плана не посылают выслушивать всё это шестнадцать часов, чтобы потом отказать армии.
