Варя думала именно так, но что-то в тоне отца заставило ее промолчать. Немного в их жизни было моментов, когда Прозоров игнорировал мнение дочери. Варваре стало не по себе. Она даже помыслить не могла, что Маргарита, эта жалкая девчонка, эта бесприданница, так окрутит сильного и волевого Платона Петровича! Так сильно, что ее, Вари, мнение уже не в счет!
– Я пытаюсь понять, папа, – осторожно сказала Варя. – Но мне сложно представить, почему вдруг – Маргарита, и почему вдруг теперь, когда она десять лет или более жила у нас?
– Неисповедимы пути Господни, девочка. Тебе была бы неприятна любая женщина в роли мачехи. Так уж Марго ты знаешь давно, обойдется, привыкните и будете по-прежнему любить друг Друга.
– Вряд ли, – вырвалось у Варвары.
– Ну, так я тебе скажу, – рассердился отец, – как я решил, так и будет! Мы тут все взрослые люди, понимаем, о чем речь идет. За меня, мое здоровье ты не беспокойся, доктор Литвиненко жениться разрешил. А ежели вас с Дмитрием волнует завещание, наследство, знай, ты моя дочь и пока единственная наследница, я так же люблю тебя, как и раньше, поэтому, будьте покойны, никого не обижу!
Варваре стало совестно, щеки порозовели, но Про себя она отметила слова о единственном наследнике, пока… От этого стало совсем тошно, так как мысль о невозможности родить собственного ребенка и вообще о нормальном и полноценном общении с собственным мужем оставалась постоянной болью в ее сердце.
Прозоров отвез кресло в комнату дочери и ушел. Как только стихли его шаги, Варвара самостоятельно двинулась к будущей мачехе. Маргарита ждала Варю и не удивилась поскрипыванию колес.
– Я так и знала, что ты придешь. – Она пошире открыла дверь чтобы Варя могла беспрепятственно въехать.
– Было бы странно, если бы я не попыталась поговорить с вами, уважаемая Маргарита Павловна, – с сарказмом ответила Варвара.
– Полно, оставь этот тон, Варя, теперь все переменилось, пусть даже если ты этого и не хочешь.
– Да, не хочу, и как честный и искренний человек не таюсь и говорю об этом тебе прямо в лицо! Ты воспользовалась временной слабостью отца, его одиночеством, ты навязала ему себя! – Варя от волнения даже закружилась по комнате так, что Марго пришлось схватить кресло за ручку.
– Прошу тебя не злись! Ты думаешь, что все эти годы я вынашивала планы женитьбы на твоем отце? Что я… – Тут Маргарита осеклась.
Опять унижение? Опять Варвара пытается ею помыкать? Оправдываться перед ней? Ну уж нет, теперь настал ее, Маргариты, час! Внезапно успокоившись, она произнесла новым, несвойственным ей тоном:
