Бывший королевский толмач до сих пор не забыл, как любовался сильным, ловким и веселым парнишкой, когда тот с легкостью взлетал по вантам «Санта-Марии», яростно драил палубу или голышом прыгал с палубы в воду. Он и сам считал его самым неотразимым мужчиной, какого только встречал, и поневоле вынужден был признать — нет ничего удивительного в том, что женщина, любая женщина, готова отдать все свое состояние и даже рисковать собственной жизнью, лишь бы он вернулся в ее объятия.
— Не знаете, у него случайно нет сестер?
Серебристый смех доньи Марианы разнесся по кораблю, подобно звону колокола, созывающего команду к обеду, и вновь наполнил радостью сердца моряков, поскольку их хозяйка, которая так щедро им платит и так о них заботится, наконец-то почувствовала себя счастливой.
К тому же ее «Чудо» нисколько не походило на грязные и мрачные каравеллы или ползущие, словно черепахи, каракки, за многие мили оповещающие о себе невыносимой вонью, не говоря уже о еде, которую давали на борту, эту пищу невозможно было даже сравнить с той бурдой, какой кормили на королевском флоте, и уважительном отношении к команде молчаливого капитана, совсем не похожего на тех изуверов, с кем им доводилось иметь дело прежде, не знающих иного способа поддерживать порядок, кроме кнута и виселицы.
— Нет, — в конце концов с улыбкой ответила она. — К несчастью для вас, сестер у него не было.
Некоторое время они смотрели на море и далекое побережье островка Мона, одиноко поднимающегося с наветренной стороны, и тон немки изменился, когда она совершенно серьезно спросила:
— Скажите, дон Луис... Что будет, если я случайно его найду?
— О чем это вы?
— Как мне себя вести? Я знала его на Гомере, а с тех пор прошло много времени, — горько улыбнулась она. — Я постарела. Может быть, он вообще меня не узнает.
— Глупости! Я знаком с вами семь лет, и если вы и изменились, то только к лучшему. Вы по-прежнему самая прекрасная женщина в Новом Свете.
— В те времена я была блондинкой...
— Так перестаньте красить волосы. Теперь уже нет никаких причин скрывать вашу личность.
— Иногда мне так страшно! — посетовала Ингрид, положив ладонь на руку друга. — А что если в его взгляде я прочту разочарование? Я столько времени лелеяла эту сладкую мечту, что боюсь однажды утром с ужасом проснуться в совершенно иной реальности.
— Да пусть бы и так! — честно ответил Луис. — Потому что я по-прежнему вас жду.
— Меня?
— А кого ж еще?
— Вы никогда не сдаетесь, да?
