Нерешенным до сих пор оставался только один вопрос, мучивший вот уже несколько тысяч лет каждого мало-мальски одаренного человека: что делать? И вот уже три луны, как закончено обучение, не слышно ни друзей, ни подруг, а Цеса все еще находится в прошлом, когда уже давно надо шагнуть в будущее, а именно на работу, желательно в какое-нибудь приличное заведение. Вот здесь-то она и столкнулась с практически непреодолимой проблемой: профессиональное самоопределение. У девушки было на примете несколько вариантов, один из которых провалился благодаря не совсем приемлемым внешним данным.
Можно, конечно, пойти работать в Магистрат, но опять же найдутся неумные и длинные языки, которые будут чесать о том, что снова сработала «папочкина протекция». Поэтому вариант отпадал сам собой.
А еще можно было отправиться по сложному и тернистому пути карьерной лестницы и годам к сорока дослужиться до придворного мага, развлекающего королевских детишек простенькими иллюзиями. Но даже мысли об этом нагоняли на юную Цесу непреодолимую тоску, потому как хотелось всего и сейчас, а юношеский максимализм не поддавался воздействию здравого смысла и перспективного планирования.
Оставался еще вариант с отличиями. То есть применение Таланта там, где он, собственно говоря, и должен быть применен, то есть на сражении с заполонившей леса и поля нечистью. Но перспектива становления странствующим магом никак не прельщала Цесу. Она привыкла жить в комфортных городских условиях, а не на природе в антисанитарной обстановке, где еще к тому же очень легко подхватить какую-нибудь заразу, особенно при ранении. Поэтому этот вариант приключенческо-геройского сюжета отметался сразу и без права восстановления в памяти.
Оставался один, самый последний и захудалый ход развития событий — продолжать пялиться в потолок, ожидая того славного момента, когда кто-то придет и укажет ей путь истинный.
Цеса зарычала от злости, вскочила с кровати и принялась мерить шагами комнату.
Раз — два — три — четыре — разворот. Раз — два — три — четыре — разворот.
На третьем витке, который происходил рядом со шкафом, Цеса, не рассчитав, со всей силы проехалась по спинке шифоньера носом. И ей не пришло в голову ничего умнее, как со злости еще и пнуть несговорчивый предмет мебели, отчего пострадал большой палец правой ноги. Цеса закрыла лицо руками и, издав какой-то непонятный смешанный вопль злости и отчаяния, опустилась на ковер. На этом мыслительный процесс решено было прервать, спуститься на кухню и выпить чаю, а еще лучше ядреного самогона.
