Между тем наступил торжественный день выпуска Аделии, а затем и ее венчание. Аполония и Леокадия простились с сестрой, обуреваемые сложными чувствами. Радость, любовь смешались с горечью и даже, стыдно сказать, завистью. У старшей теперь начиналась иная, счастливая жизнь, полная любви, семейных забот.
А они оставались в сумрачных казенных стенах Института, и что их ждет впереди, никто не знал.
Удивительно, но Хорошевский как будто понял, что происходит с его ученицей.
Однажды он остановился посреди рекреационного коридора и участливо поинтересовался, отчего у мадемуазель Манкевич такой потерянный вид? Она подняла на него глаза и только покачала головой. Она не могла вот так, посреди коридора, при всех поделиться с ним своей тоской и страхом. Андрей Викторович, желая ее подбодрить и утешить, погладил ладонью по голове. По всему телу девушки пробежала волна доброты и участия. В тот же миг Аполония увидела на другом конце коридора Теплову, которая сверкала глазами и возмущенно фыркала, глядя на эту, как она выразилась, фамильярность.
* * *
Дни летели за днями. Теперь Аполония училась в старшем выпускном классе и носила зеленое камлотовое платье. Лека перешла из младшего, «кофейного» класса, в средний и ходила в голубом. В приемные дни приезжала Аделия, одна или с Антоном Ивановичем. Нарядная, оживленная, с большой корзинкой гостинцев, она вызывала всеобщую зависть институток. Ее счастливое замужество превратилось в местную институтскую легенду.
Однажды она приехала одна и в большом волнении, схватив Аполонию за руку, произнесла:
– Все решилось! Я говорила с Антоном Ивановичем, и он согласился!
– Согласился на что? – удивилась Аполония.
– Как на что? Он согласен, чтобы после выпуска вы жили с нами под одной крышей, одной семьей до той поры, пока не выйдете замуж, или сколько захотите.
Аделия счастливо засмеялась. Сбывалась ее мечта жить всем вместе, как в детстве, но только теперь роль любящей и заботливой матери большого и дружного семейства достанется ей. Аполония нежно, с благодарностью обняла сестру. Но потом медленно, с расстановкой произнесла:
– Это просто замечательно! Антон Иванович благородный и добрый человек. Хорошо, что Лека будет жить с тобой, ей это совершенно необходимо, ей меньше всего досталось домашнего тепла…
– Лека? Почему ты говоришь только о Леке?
– Видишь ли, в последнее время я много думала о своем будущем и поняла, что мое призвание – учить, быть с детьми, нести им знания и добро.
