– Федор?
Следователь осторожно приблизился к дверям сарая и снова вынул револьвер.
В следующее мгновение огромная оглобля обрушилась на него со страшной силой. Но Сердюков успел отклониться и выстрелил.
Оглобля задела плечо, которое сразу словно задеревенело. Зато противник оказался ранен в руку, он взвыл и схватился за локоть. Кровь закапала на траву. Полицейский подскочил и нанес сторожу несколько увесистых ударов пистолетом по шее. Тот завалился к его ногам. Сердюков огляделся, схватил вожжи и скрутил ими руки преступника, после чего быстро и ловко перетянул его рану носовым платком. Федор еще будет ему нужен!
– Сдается мне, любезный, что твое имя числится у нас в картотеке. Придется проверить. Уж больно ловко у тебя получается людей убивать!
Мнимый сторож дернул связанными конечностями.
– Вот как мы поступим. Тебе виселица уготована, ты это понимаешь. Но если будешь помогать полиции, буду ходатайствовать, чтобы пожизненная каторга вышла.
И на каторге люди живут, все лучше, чем червей кормить.
– Не верю я сказкам вашим полицейским, – зло прохрипел пленник.
– Что ж, твое дело. Только если ты мне сейчас не скажешь, где тут вход в пещеру, где скрываются твои подельщики, я тебя вот тут же и пристрелю. И никто не узнает и не осудит меня. Моя совесть будет совершенно чиста, потому как я вашего брата, душегуба, люто ненавижу и всех бы на одной веревке повесил!
– Обманете!
– Слово чести! – И Сердюков для убедительности помахал пистолетом у носа злодея.
Федор с трудом сел, опираясь спиной на стену и помогая себе связанными ногами. Кровь продолжала струиться из раны, несмотря на перевязку, сделанную Сердюковым. Сторож побледнел, видимо, силы его покидали.
– Черт с вами! Ваша взяла!
Почувствовав теплое пожатие руки Андрея, Аполония встрепенулась. Он жив, он слышит и понимает, он узнал ее и дает знак.
Теперь у нее есть надежда, есть смысл бороться.
– Вы поднимете Андрея наверх, в пансион, и только тогда я подпишу часть бумаг.
– У вас нет выбора, вы не можете диктовать нам условия, – рявкнул Резаков, которому уже надоели проволочки.
– Что ж, если мы останемся тут, мы все погибнем. Я имею в виду себя и мужа.
Лека, не забывай, ты не единственная наша наследница. К тому же полиция, Сердюков вернутся, начнут искать. Вам не удастся так просто получить пансион и деньги.
Резаков нахмурился. Блефует или действительно может так поступить?
– И потом, – продолжала Аполония, – как я могу быть уверена, что после подписания документов, вы не уничтожите нас?
