Лес впереди поредел, и нашему взору открылась большая изба, срубленная из грубо обтесанных бревен и обнесенная толстенным частоколом. Почти на каждом из столбов забора красовался обветренный человеческий череп, задумчиво улыбающийся своим неотразимым оскалом.
По Пашкиному телу пробежала небольшая дрожь, да и мне как-то не по себе от увиденного зрелища. Под забором валялись обглоданные кости, а две вороны весело переговаривались между собой, пока рылись в зловещей куче. Одна заговорщически подмигнула нам, и кивнула подруге, намекая на скорое пиршество.
— Вот тут и живут людоеды. Сейчас они спят, так что самое время освободить нашего короля, — пискнул высунувшийся из кармана эльф и тут же спрятался обратно.
— Ага, а дымок, поднимающийся из-за забора, это, скорее всего, от курения во сне? — съехидничал Павел.
Эльф что-то пробурчал в кармане, но вылезти и внести пояснения отказался.
«Ну что, Кешка, пойдем, разведаем обстановку, или ты горишь желанием в одиночку совершить этот подвиг?» — Павел мандражировал, и своими подколками пытался обрести хоть немного уверенности.
«Нет уж, Павел, вместе так вместе, а то потом скажешь, что один все провернул, а я даже возразить не сумею!» — я сходу отмел попытки взвалить непосильное поручение на мои хрупкие плечи.
Павел вздохнул, почесал головушку и сделал разведывательную вылазку… то есть подхватил и перекинул через забор меня! Я еле успел сгруппироваться перед приземлением и минут пять расписывал Павлу полную несовместимость содержимого его головы с остальным телом. Он же извинялся и просил осмотреться по сторонам, обещал накормить отборной сметаной и сулил другие выгоды райской жизни.
Последний раз плюнув в Пашкину сторону, я повернулся к избе и тут меня ждал сюрприз. Оказалось, что мать братьев-людоедов вовсе не спала, а, подняв к небу тощий зад в грязной юбке, пыталась раздуть огонь под большим чаном. Может дыхалка устарела, а может дрова сырые, но костер упорно не желал разгораться. Она так увлеклась своим делом, что даже не заметила, как я брякнулся у забора.
Не желая её отвлекать от такого немаловажного дела, я пустился в обход избы. Тот вход, что я видел, находился в прямой видимости старухи и исключался сходу, так как не хотелось в расцвете лет попадать в чан, да еще и терпеливо ждать, пока дрова разгорятся.
Я обошел избу кругом и не нашел других отверстий, кроме печной трубы и мелких окошек под самой крышей, из которых доносился мощный храп. После этого вернулся на место приземления и передал наблюдения Павлу. Даже рассказал, что обнаружил на заднем дворе целую кучу рванья, в светлую пору бывшую одеждой. Тот сразу придумал блестящий и оригинальный план, хотя я потом долго возмущался этой гениальной идеей.
