А может, вспомнил печальный опыт с мерином дяди Родиона, когда тот подогнал к дому телегу, чтобы помочь вывезти старый диван на свалку. Сам я не видел, но по рассказам очевидцев Павел с залихватским гиканьем в стиле «последнего из могикан» запрыгнул коню на шею, пока взрослые отвернулись, и попытался ударами пяток угнать транспортное средство. Мерин флегматично поймал неудачливого угонщика за ногу и стащил его на землю, сверху на «Чингачгука» легло тяжелое копыто. Мальчишка удерживался в заложниках до прихода взрослых, которые потом долго вспоминали этот эпизод.
Наконец Павел решился и ласточкой взлетел на широкий круп, обманным движением увернулся от хвоста, зацепился за гриву и влип в конскую шею.
— МЯАААААУУУ!!!
Эй! А как же я? Куда без меня-то? Девчонка вопросительно взглянула на Павла, тот согласно кивнул, она опасно нагнулась и подхватила меня на руки. Так как на конях не было привычной атрибутики в виде седел и поводов, я слился в одно целое с доской, да простит меня за царапины бессознательный незнакомец.
Девчонка убедилась, что мы с мужичком не навернемся по дороге, жестом указала Павлу следовать за ней и ударила каблуками по крутым бокам коня. Мы летели по ночной степи, ноги коней бесшумно пожирали расстояние, вдали зарождалась рубиново-алая заря. Я вдыхал прояснившимся обонянием запах конского пота, и параллельно с этим наслаждался ароматом пострадавшего убийцы. На мускулистой шее болтался мешочек темно-зеленого цвета, и тоже пах отнюдь не розами. Ко всему можно привыкнуть, в том числе и к неспешной тряске коня — сказались волнения недавнего времени, и я задремал в такт покачиванию.
* * *
Пробуждение никогда нельзя назвать сказочным явлением, если только перед носом не благоухает миска со сметаной. Выпадение из сна, где только что лежал на мягком ковре в окружении свежепойманной рыбы, в обыденную реальность, где снова нужно добывать пропитание и поддерживать авторитет — всегда жесткий удар. Увы, как и в этот раз. Утро началось с яркой демонстрации неуважения к моей персоне, то есть меня встряхнули за шкирку и скинули на влажную от росы траву.
Не до конца проснувшись, вцепился что есть силы в ногу предполагаемого обидчика. Ох, такого количества грязи в пасти я не помню с тех пор, как маленьким котенком упал в сточную канаву и нахлебался содержимого. Сапог обидчика не выказал никакого удивления и озабоченности по поводу очищения.
Сам обидчик, крупный мужчиной с большой окладистой бородой, вновь фамильярно взял меня за шкирку, поднес к лицу и ощерился гнилыми зубами. А уж запах изо рта… словно он перецеловал взасос давешних пьянчуг на соломе. Я попытался достать смеющееся лицо хоть краешком когтя — безрезультатно.
