В Читальном Зале тихое оживление, легкая рябь настороженности пробегает по черным балахонам. Все выпрямляются, слышен шепот и прочие звуки, означающие предупреждения и предостережения.
В дальнем конце зала, где находится выход с лестницы сверху, возникает высокая фигура. Мантия на ней отличается от остальных: позатейливее, с дополнительными складками черной материи возле шеи и с алыми врезками на рукавах. Она небрежно лежит на плечах вошедшего, будто только что наброшена, а из-под нее выглядывает переливающийся серый костюм.
Высокий сразу направляется к нам.
— Мистер Пенумбра, — шепчу я, — может быть, лучше…
— Пенумбра, — восклицает высокий.
Он говорит негромко, но голос такой глубокий, что долетает до конца зала.
— Пенумбра, — повторяет высокий, быстро шагая к нам.
Он старик — не такой, как Пенумбра, но почти. Однако при этом гораздо солиднее. Не сутулится, не сбивается с шага, и я не удивлюсь, если под пиджаком у него накачанные грудные. Голова выбрита до блеска, темные аккуратные усики. Носферату в обличье сержанта-морпеха.
И тут я его узнаю. Это мужчина с той фотографии, где молодой Пенумбра — тот, что показывает большой палец на фоне Золотых Ворот. Босс Пенумбры, который поддерживает жизнь в магазине, президент щедрой компании Festina Lente. Корвина.
Пенумбра поднимается со стула.
— Прошу знакомиться, трое непереплетенных из Сан-Франциско, — говорит он.
И нам:
— Это Первый читатель и наш покровитель.
Неожиданно Пенумбра выказывает особую почтительность. Явно притворную.
Корвина холодно оглядывает нас. Глаза у него темные и с поволокой — в них светится свирепый, жадный ум. Он в упор смотрит на Нила, что-то прикидывая, потом спрашивает:
— Скажите, какое из сочинений Аристотеля Основатель напечатал первым?
Тон мягкий, но беспощадный, каждое слово — будто пуля из пистолета с глушителем.
Нил смотрит непонимающе. Повисает неловкая пауза. Корвина складывает руки на груди и обращается к Кэт:
— Ну а вы что скажете? Есть идеи?
Кэт перебирает пальцами, будто ей хочется поискать ответ в телефоне.
— Аякс, здесь еще немало работы, — теперь Корвина стыдит Пенумбру.
Все так же тихо. Они должны цитировать все собрание. Задом наперед древнегреческий оригинал.
Я бы поморщился, если бы голова у меня не кружилась от открытия, что у Пенумбры есть имя, и что это имя…
— Они еще новички в этом деле, — со вздохом говорит Аякс Пенумбра.
Он на несколько дюймов ниже Корвины и вытягивается во весь рост, слегка покачиваясь. Его голубые глаза бегают, оглядывая помещение, и он скептически хмурится.
