Никогда не приходит.
Я вступаю в разговор с приятелем Кэт по имени Тревор, тоже из Гугла, и сквозь мою защиту проникает кинжал совсем другого рода. Тревор заводит длинный рассказ о путешествии в Антарктиду (кто вообще ездит в Антарктиду?), и Кэт наклоняется к нему. Как будто бы ее прямо притягивает, но, может, это просто ноут стоит под углом. Мало-помалу другие слушатели рассасываются, и Тревор фокусируется на одной Кэт. У нее светятся глаза, и она постоянно кивает.
Эй, да ладно. Ничего особенного. Просто интересная история. Она чуток под мухой. Я чуток под мухой. Хотя я не знаю, под мухой ли Тревор, и…
Звякает колокольчик. Я вскидываю глаза. Черт. Это не одинокий ночной прохожий, на которого можно просто не обращать внимания. Это из клуба: мисс Лапен. Единственная женщина (известная мне), которая берет книги из Дальнеполочного фонда, и сейчас она протискивается в магазин, прижимая к себе, будто щит, объемистый ридикюль. В шляпке у нее торчит павлинье перо. Это что-то новенькое.
Я пытаюсь заставить свои глаза смотреть в разных направлениях и сфокусировать один на Лапен, а другой на экране ноута. Не выходит.
— Здравствуйте, добрый вечер, — говорит она.
Голос у Лапен — будто старая кассета, пленка на которой растянулась, отчего звук плывет и все время меняет высоту. Рукой в черной перчатке она поправляет перо на шляпке, а может, просто проверяет, не отвалилось ли оно. Потом вынимает из сумки книгу. Она возвращает Бернса.
— Добрый вечер, мисс Лапен! — отвечаю я не в меру громко и торопливо. — Что вам принести?
Я думаю, не запустить ли мой жутковатый прототип, чтобы узнать имя ее следующей книги, не дожидаясь ответа, но экран у меня занят.
— Что ты сказал? — булькает голос Кэт. Я отключаю звук на ноуте.
Лапен ничего не замечает.
— Ну, — говорит она, подплывая к стойке. — Не знаю, как это произносится, но, предполагаю, Пар-зи-би или, может быть… может, Пра-зинки-блинк…
Издевается, не иначе. Я очень стараюсь передать буквами то, что она говорит, но в базе таких имен не обнаруживается. Пытаюсь применить другой набор фонетических допущений. Не, бесполезно.
— Мисс Лапен, — спрашиваю я, — как это пишется?
— Ох, Пи, Би, еще Би, Зи, Би, нет, простите, Уай…
Вы — надо мной — издеваетесь.
— Опять Би, тут только одна Би, Уай, нет, то есть да, Уай…
База данных выдает: Пржибылович. Да это просто смешно.
Я торопливо карабкаюсь по стремянке, выдергиваю с полки Пржибыловича так яростно, что его сосед Прайор едва не вываливается на пол, и спешу к Лапен с маской холодной досады на лице. На экране беззвучно движется Кэт, кому-то машет.
