— О, слава богу, благодарю, да, слава богу, — воскликнет Тиндэлл заполошно. — Вот моя книга.
Он вынет невесть откуда, видимо, из штанов, огромный том: возвращает, в обмен на Кингслейка.
— …а вот карточка.
И подвинет ко мне по столу зеленоватую ламинированную карточку с тем же символом, что украшает витрину. На карточке будет загадочный код, крепко оттиснутый в плотной бумаге, который я перепишу. У Тиндэлла будет, как всегда, счастливый номер 6WNJHY. Списывая, я дважды опечатаюсь.
Закончив возиться со стремянкой, я замотаю Кингслейка в коричневую бумагу. Попробую завести светский треп:
— Как ваши дела, мистер Тиндэлл?
— О, отлично, теперь получше, — выдохнет он, дрожащими руками сгребая сверток. — Продвигаюсь, понемногу, постепенно, конечно! Festina lente, благодарю, благодарю!
Вновь звякнет колокольчик, и Тиндэлл поспешно выскочит прочь. На часах — три ночи.
Может, это книжный клуб? Как в него вступают? А платят ли?
Вот такие вопросы я себе задаю, сидя в одиночестве, когда уйдет Тиндэлл, или Лапен, или Федоров. Тиндэлл, пожалуй, самый странный, но вообще все они довольно чудные: все седеющие, рассеянные, как будто из какого-то другого времени или места. Никаких айфонов. Никаких упоминаний о событиях поп-культуры, да и вообще о чем-либо, кроме книг. Для меня все эти люди, конечно, одна компания, хотя они вполне могут вообще не знать друг о друге. Приходят они поодиночке, и никто и слова не скажет ни о чем, кроме очередного объекта своего сию минутного исступленного вожделения.
Что в их книгах, я не знаю, и это незнание — часть моих обязанностей. В тот день, когда я устроился на работу, пройдя стремяночный тест, Пенумбра зашел за стойку, пристально посмотрел на меня своими синими глазами и сказал:
— На этой работе есть три правила, очень строгих. Не спешите с ними соглашаться. Продавцы в этом магазине следуют им уже почти столетие, и я не позволю их нарушить. Первое: вы всегда должны быть здесь с десяти вечера до шести утра, неукоснительно. Не опаздывать. Не уходить раньше. Второе: нельзя листать, читать или как-то еще изучать тома со стеллажей. Приносите их читателям. И все.
Я знаю, что вы думаете: десятки одиноких ночей, и ты ни разу не сунул нос ни в одну книжку? Нет, не сунул. Насколько я понимаю, у Пенумбры где-то спрятана камера. Если я тайком загляну в книжку, а он узнает, я вылечу. Друзья мои вылетают с работы как мухи: целые отрасли закрываются, целые организации. Я не хочу жить в палатке. Мне нужна эта работа.
