Сергей кивнул.
— Как скажете. Если надо, сделаем, конечно. А то и вправду — работа в секциях не заладится.
Червенев, приободрившись, выставил ладонь:
— Будь спокоен. Чтоб я работу в секциях завалил — никогда такого не было. За то и ценим начальством. — Благодарно засуетившись, он вытащил деньги. — Вот спасибо, выручил. Две «Пшеничных» и две «Московских» возьми. Придешь — прямо в шкаф поставь, меня уже не будет. Я первую дверь не буду запирать. Лады?
— Лады.
— Ну, до понедельника.
Они пожали друг другу руки. Сергей сунул пропуск в карман и вышел в коридор.
Пусто и тихо. Смятые ковровые дорожки и полумрак. Сергей секунду постоял в задумчивости. Двери соседних кабинетов казались наглухо закрытыми, ряд неоновых трубок под потолком перешел на мигание на манер дискотечного стробоскопа. Пытаясь сообразить, где могут находиться эти «Три семерки», о которых Червенев сказал как о чем-то сакральном, чье местонахождение должно быть известно всем и каждому, Сергей двинулся в сторону лифта. На такой же пустой лестничной площадке кнопка лифта горела грязно-красным светом. Лифт болтался между этажами здания, а может, его просто угнали. Прислушавшись к доносившимся из шахты звукам и не услышав ничего обнадеживающего, Сергей стал медленно спускаться по широким волнистым ступеням. Волею обстоятельств рабочий день его был, скорее всего, закончен. Возвращаться в институт было поздновато, да и не очень-то хотелось, разговор же с Червеневым не прояснил практически ничего. Подтвердилась версия с расхищением бюджетных средств, но самое существенное — на каких условиях власть имущие намеревались использовать их предприятие и почему выбор пал именно на них — оставалось неясным. Ясно тем не менее было, что с понедельника должна была начаться если не новая жизнь, то по крайней мере некая новая история, чреватая большими головными болями и, возможно, большими деньгами. Радости само по себе это не сулило, но это была его жизнь. В каком-то смысле, впрочем, это было возвращением на круги своя. Спускаясь по лестнице, Сергей размышлял о путях отечественного бизнеса и о том, какими способами можно заработать крупные деньги в отечественных условиях. Массовых попыток на его памяти было три. Первой и самой давней, имевшей место еще в период угара перестройки, была перепродажа компьютеров. Поветрие было всеобщим. Честные советские служащие, одуревшие от безделья в своих конторах, вдруг стали хвататься за телефоны и вести долгие, таинственные переговоры, порой с совершенно неожиданными людьми, пересыпая их терминами «откат», «боковик», «белая сборка» и «желтая сборка». Шизофрения окончилась быстро, не оставив заметных следов.
