И хор дружно подхватил припев:
И никаких,
И никаких,
И никаких гвоздей!!
Надышавшийся пунша призрак пытался и плясать, но слабые хрупкие ноги не выдержали: одна подломилась и крякнула, как сосновая щепка. Призрак поднял ее, повертел в руках и отбросил в угол:
— Который уже это раз, — сожалительно пробормотал он. — Ломучая дрянь.
Всем очень хотелось спать. Решили улечься на ковре вповалку, прикрывшись оторванной портьерой. Капризный Подходцев никак не хотел ложиться рядом с обессилевшим призраком.
— Пошел вон! — сказал он бесцеремонно. — От тебя землей пахнет.
— Вы тоже хороши, — бормотал призрак, кряхтя и умащиваясь поудобнее. — Напоили старичка, а теперь какую- то землю нашли. Эх, напугал бы я вас, да не хочется.
— Спи уж, — оборвал его Клинков. — Бубнит, бубнит, как шмель. По шеям надо таких пьяных старичков. Эй ты, борода, разбуди к десяти. Мне еще с визитами надо…
Проснулись мы, Подходцев и я, в два часа дня на ковре, укрытые портьерой, с Клинковым под головами вместо подушки, со старыми газетами вместо простыни.
Мы оглянулись: нас было всего трое.
— А где же этот фрукт? — спросил я, оглядываясь.
— Какой?
— Да вот этот. земляной старичок, что про трупики пел.
Клинков поглядел на Подходцева. Потом тот и другой — на меня:
— Пойди умойся, — посоветовали оба.
* * *
Ах, как приятно окатить голову холодной водой на первый день Рождества Христова!
И. Матусевич
ПАР — ДУША ЧЕЛОВЕЧЬЯ
(Малый сказ)
Жил на земле народ.
Для чего — и сам не знал.
Живется, мол, ну и ладно.
Приходит Царь.
— Ну вот, теперь я буду у вас царствовать.
— А зачем? — подивился народ.
Царь кричит:
— Молчать, дурачье!
И приказал кого выпороть, кого в Сибирь. Окромя того землю всю отобрать и поделить между князьями да графьями. А самую лучшую да своим сродственникам. Всему же народу за благо признал подданным ему, Царю, быть и за Веру, Царя и Отечество стоять.
Почал народ стоять. Стоял за Веру, Царя и Отечество, стоял, пока колени не подносились. Свалился. Лежит.
Приходит Дурак.
— Ты чего, — спрашивает, — лежишь? Вставай–подымайся.
— А зачем? — опять дивится народ. — Поди, опять за Веру, Царя и Отечество стоять?
Дурак смеется ласково.
— Нет, милый, Царя отменили. Насчет Веры и Отечества безразлично. А стоять теперь тебе за Братство, Равенство и Слободу.
Делать неча — встал народ и почал стоять за Свободу, Равенство, Братство. Стоит, а коленки дрожат, земля из под ног уходит — того и гляди свалится.
Дурак добрый. Жалко ему народ. Давай уговаривать:
