Как просыпается Солнце | страница 29
В ненастную ночь, когда нет рядом костра, чего только не начинает мерещиться! Мокрый и злой, то и дело спотыкаясь о скользкие колодины, еле находишь дорогу. В эти минуты шорох дождя кажется тебе лепетом лесной нечисти, а скрип деревьев — ядовитым смешком старого лешего.
На реке Исети сосны высоки…
Там, где лесная дорога пересекает узкую просеку, у старой, обожженной молнией лиственницы поблескивает бочажок. Вода в нем настолько прозрачная, что видно, как поднимаются со дна слабые струйки.
В ясный солнечный день бочажок напоминает голубой глаз, окруженный зелеными ресницами трав. Кажется, сама земля смотрит на тебя добрым внимательным взглядом. И может быть, от этого, проходя мимо старой лиственницы, всегда сбавляешь шаг, и непонятая торжественность овладевает тобой.
После дождя в колее проселка осталась лужа. В лесном сумраке она напоминала осколок большого зеркала. Посредине ее плавал желтый березовый листок.
Не осень ли прихорашивалась возле этого зеркала и обронила золотое монисто?
Первый упавший листок с дерева все равно что взмах маятника — молчаливый свидетель времени, перелистывающего страницы лет. Вместе с опавшим листом в жизни природы кончается еще один цикл развития.
Есть на Урале речонка Унь. Петляя по лесам, она вырывается в обширную луговину и дальше течет лениво, не торопясь. На одном из ее притоков обосновались бобры.
Животные перегородили ручей плотиной, создав небольшой прудик. По его берегам видны конусообразные пни осин и берез, почти все деревья аккуратно свалены кронами в воду. Диву даешься точному расчету четвероногих инженеров. Одного из них мне удалось увидеть. Заслышав шаги, бобр метнулся к берегу и пулей скатился в воду по заранее проложенному желобу.
Вечером, устроившись неподалеку на ночлег, я слышал хруст сучьев и плеск воды — великие труженики не знали отдыха, плотина требовала большого ухода. Не у этих ли строителей человек научился перегораживать реки и создавать огромные водоемы?
Каждый раз, как только я увижу золотистые пряди на березах, возникает мысль, что и сам я за этот год чуточку изменился.
Вначале это меня огорчало. Но однажды прикинул и понял, что прожитое время не пропало даром, что с каждым годом копятся опыт и знания. И от этого смотришь вперед уже не как прохожий в жизни, а так, словно обосновался на земле прочно, навеки. До всего появляется дело, все становится ценным и важным: и первая зеленая былинка весной, и стая журавлей в небе, и новая просека ЛЭП, прошагавшая через горы, и тихо шумящая на полях пшеница, и новый, построенный на твоей улице дом.