— Пусти, разве можно днем? Увидят, пусти!
— А ты придешь к воротам Черноштана? Туда соберутся сегодня хлопцы и девчата с нашего края станицы.
— Приду, Тимка… ей–богу, приду, пусти! Вот шалый! Это только тебя так вырядили?
— Нет, Наталка, весь гарнизон! Все двести человек,
как один, одеты. Сегодня парад будет на площади, а потом скачки.
— Парад? А мне можно?
— Можно, — снисходительно проговорил Тимка. — Сегодня вся станица придет смотреть. Ты приходи к мясным лавкам, я проведу тебя на хорошее место.
— А не забудешь?
— Ну, что ты!
— Ладно, побегу приоденусь.
— Скажи Семенному, что я за ним приехал.
…Андрей только что выехал за ворота, когда в конце
улицы показался скачущий во весь опор всадник. Когда он, приблизившись к Андрею, осадил лошадь, тот узнал в нем взводного из своей бригады — Степана Нейко.
— Ты чего здесь?
— С Ростова, товарищ комбриг. Сам командующий
нарочным прислал.
— А где же бригада?!
— В Ростове.
Андрей схватил Нейко за рукав гимнастерки.
— Нейко, война?!
— Похоже на то, товарищ комбриг. Почитайте…
Андрей дрожащими пальцами вскрыл конверт.
Писал председатель Юго — Восточного бюро ЦК РКП(б):
«…Польша вторглась на нашу землю. Все части, стоящие сейчас на Кубани, отзываются на Западный фронт, в том числе и конная бригада Сухенко. Для поддержания спокойствия на Кубани к вам перебрасывается Уральская конная бригада. До ее прихода держись своими силами. Увеличивай гарнизоны, вооружай партизан».
Андрей, дочитав письмо, глянул на Нейко.
— Езжай в ревком… Кончится парад, напишу ответ.
Он ослабил повод, и его конь помчался галопом.
…На трибуне, построенной посреди площади, стоял комбриг Сухенко со своим комиссаром и председателем партийной ячейки.
Взглянув на улыбающееся приветливое лицо Сухенко, Андрей подумал: «Может, в самом деле, просить Ростов, чтобы оставили сухенковскую бригаду на Кубани?» Серьезный, немного взволнованный, он дружески пожал протянутые ему руки, тихо проговорил:
— Товарищи, Польша объявила нам войну… Надо будет сказать несколько слов бойцам и народу.
Сухенко впился глазами в Андрея.
— Да что ты говоришь, когда?
— Сейчас получил сообщение из Ростова. — Андрей
взглянул на комиссара бригады. — Может, выступишь?
— Ты хозяин, тебе и слово.
— Хорошо, скажу я. А как скачки? Придется отложить.
— Отложим, что ж делать! — вздохнул Сухенко. Он
взял по–приятельски Андрея под руку и отвел в угол трибуны. — Ничего не слыхал насчет моей бригады?
Андрей старался уловить в вопросе Сухенко тревогу, но ни в голосе его, ни на лице не мог заметить ничего, кроме простого любопытства.
