— Вот что, я прислан сюда председателем ревкома и комиссии по борьбе с бандитизмом, а ты отзываешься в Ейск.
Предревкома обрадованно воскликнул:
— Вот спасибо! Вот выручил! — Потом недоумевающее развел руками. — Трудно мне… И что ты с этим народом сделаешь? Никому ничего не скажи. Никто никого понимать не хочет…
— Иногда надо не говорить, а приказывать… Звони–ка военкому, пусть сейчас же идет сюда.
— Не пойдет он.
— Посмотрим. Звони.
Председатель подошел к телефону, взялся за трубку.
— Дайте комиссариат. Это ты, товарищ военком? Да, да, здравствуй, дорогой. Приди, пожалуйста, ко мне, дело есть. Что? Что?
Он повернулся к Андрею.
— Говорит, занят.
— Дай–ка мне. — Андрей взял трубку. — Военком? Говорит председатель комиссии по борьбе с бандитизмом комбриг Семенной. Вы чем заняты? Совещание? Отложите. Немедленно явиться в ревком!
В комнату вошел Хмель,
— Товарищ Семенной, конная сотня прибыла к ревкому.
— Бабич принял сотню?
— Так точно.
— Бывшие командиры арестованы?
— В подвале. Начальника гарнизона арестовать?
— Немедленно. Да вот и он.
Петров, бледный, немного растерянный, быстро вошел в комнату и, увидев Андрея, подошел к нему.
— Я начальник местного гарнизона. С кем имею честь разговаривать?
Андрей подчеркнуто вежливо козырнул.
— Председатель комиссии по борьбе с бандитизмом комбриг Семенной.
У Петрова от волнения дрогнули губы. Глаза с плохо скрываемой ненавистью смотрели в упор на Андрея.
— По какому праву вы распоряжаетесь моим гарнизоном, смещаете командиров и назначаете новых?
Андрей холодно ответил:
— Я сместил также и вас за организацию расстрела заложников. Потрудитесь сдать оружие.
— Меня?! Разоружить?! — Петров, не сдерживаясь больше, выхватил наган, но на его плечо легла чья–то тяжелая рука.
— Легче, легче браток! Ишь, какой нервенный? Андрей улыбнулся.
— Товарищ Бабич, разоружите его и обыщите.
— Слушаюсь, товарищ комбриг.
Два рослых казака сорвали с Петрова оружие. Бабич обыскал его карманы и положил на стол кожаный бумажник и серебряный портсигар. Петров посмотрел на Андрея, как затравленный волк.
— Товарищ комбриг. Я погорячился. Извините меня. Честное слово, я не виноват: я лишь исполнял распоряжение военкома.
Андрей, не отвечая, просматривал содержимое бумажника. Найдя там маленькую записку, он развернул ее и стал читать. Петров, следивший за каждым его жестом, побледнел и закусил губу. По мере чтения глаза Андрея загорались холодным блеском, а ноздри тонкого, с горбинкой носа расширились. Кончив читать, он бережно сложил записку и сунул ее в карман.
