Комиссар заметно отрезвел.
— Чего же ты молчал! Вот гады! Нет, это им так не пройдет! — Он вскочил на ноги, но сейчас же снова рухнул на кровать. — Ой, голову ломит!.. Что же теперь делать, Ваня?
Петров поднялся.
— Нам объявила террор. На него надо ответить беспощадным террором. Предлагаю расстрелять заложников.
— За… заложников?!
Петров, не давая ему опомниться, с жаром заговорил:
— Да, да! Именно заложников. Это их отрезвит и за
ставит уважать Советскую власть. Я знаю, что это жестоко, но совершенно необходимо. Мы и так распустили вожжи и докатились до того, что стоим на грани восстания.
— Восстания?!
— Ну да, восстания. Надо дать почувствовать всем, что мы шутить с собой не позволим. — Петров снизил голос до шепота. — Притом у нас есть приказ о расстреле тех, кто упорно укрывает у себя бандитов и поддерживает с ними постоянную связь.
— Как же расстреливать без суда? Это ты, Ваня, что–то не того…
— А резать беззащитных людей, резать маленьких ребятишек — это того?.. Ну, а суд мы им устроим. По всей форме.
И видя, что комиссар колеблется, поднял с пола фуражку и надел ему на голову.
— Идем в ревком, обсудим. Пусть председатель
даст нам указания.
Комиссар встрепенулся:
— Ты что, думаешь — я совсем пьян? Это я, военный комиссар, пойду в ревком за распоряжениями?!
— Ну, ладно, идем, некогда.
— Да ты что — смеешься? Не пойду!..
Комиссар поискал глазами наган и, заметив его пол стулом, нагнулся. Сопя и морщаясь, с трудом надел через плечо кобуру и строго посмотрел на Петрова.
— Идем ко мне. Я его по телефону вызову, председателя твоего.
— Ладно. Кстати, по дороге Сухенко захватим.
1
Председатель Юго — Восточного бюро ЦК РКП (б) с любопытством взглянул на вошедшего в кабинет человека, одетого в серую походную черкеску с серебряными газырями, повыше которых, на левой стороне, алел орден.
— Комбриг Семенной?
— Так точно, товарищ председатель.
— Очень рад познакомиться. Я с нетерпением ожидал твоего приезда. Садись.
Председатель крепко пожал комбригу руку и с минуту молчал. Комбриг снял черную с синим верхом папаху и сел в кресле напротив стола. Председатель невольно обратил внимание, что черные волосы молодого комбрига покрыты сильной изморозью.
— Сколько тебе лет, товарищ Семенной?
Комбриг грустно улыбнулся.
— Седой… а еще трех десятков нету. — И желая переменить разговор, спросил: — Зачем звал?
— Посоветоваться с тобой хочу.
«Удивительно он похож на черкеса, даже манера одеваться; вот только глаза голубые», — подумал председатель, протягивая Семенному коробку с папиросами. Тот отрицательно мотнул головой.
