– Теперь мы обязаны всегда спасать вам жизнь! – объявила Фрида. Стелла, дай мне еще чашку чаю, только не такого слабого.
Все вернулись к чайному столу, а Эшерст свернул бумажку с подписями и спрятал в карман. Разговор перешел на корь и ее хорошие стороны – вволю апельсинов, меда и никаких уроков.
Эшерст молча слушал, обмениваясь со Стеллой дружескими взглядами. Ее лицо снова стало ясным, золотисто-розовым под легким загаром. Эшерсту было необычайно приятно, что эта прелестная семья так ласково приняла его в свою среду, и он с упоением любовался хорошенькими личиками девочек. После чая обе младшие начали возиться с гербарием, а он подошел к креслу у окна, где сидела Стелла, и, разговорившись с ней, стал рассматривать ее акварельные рисунки. Все казалось ему чудесным сном. Время остановилось, все было забыто, все, что, не касалось настоящего, потеряло свое значение. Завтра он вернется к Мигэн, и от этого чудесного сна останется только клочок бумаги, где кровью нацарапаны имена этих детей. Детей… но Стелла уже не ребенок, она одних лет с Мигэн!
В ее голосе, смущенном, сдержанном, отрывистом, проскальзывали дружеские нотки, и когда Эшерст умолкал, ей говорилось как-то легче. В ней было что-то целомудренно чистое и холодное – спящая красавица…
За обедом, к которому Холлидэй, наглотавшийся морской воды, не вышел. Сабина неожиданно объявила:
– А я буду называть вас просто Фрэнк.
– Фрэнк, Фрэнк, Фрэнк! – запела Фрида. Эшерст засмеялся и поклонился.
– Каждый раз, как Стелла назовет вас «мистер Эшерст», она заплатит штраф. Глупые церемонии!
Эшерст посмотрел на Стеллу. Ее лицо медленно стал заливать румянец. Сабина расхохоталась, а Фрида крикнула:
– Го-го! Смотрите на нее! Пожар! Пожар!
Эшерст схватил обеими руками по пряди светлых волос.
– Послушайте, шалуньи! Оставьте Стеллу в покое, не то я вас свяжу друг с другом.
– Ух, – завизжала Фрида в восторге, – какой злюка!
А Сабина лукаво заметила:
– Вы-то зовете ее просто Стеллой!
– А разве нельзя? Имя чудесное!
– Пожалуйста! Мы вам позволяем.
Эшерст выпустил белокурые пряди. Стелла! Как она назовет его после этих шуток? Но она не обращалась к нему по имени, и позже, когда все собрались идти спать, он нарочно сказал:
– Спокойной ночи, Стелла!
– Спокойной ночи, мист… спокойной ночи, Фрэнк. Знаете, все-таки вы молодец…
– Ну, ерунда!
Ее рука внезапно крепче сжала его руку и тотчас же отпустила.
Эшерст неподвижно стоял в опустевшей столовой. Прошлой ночью под ожившей яблоней он прижимал к себе Мигэн, он целовал ее глаза и губы. И он вздохнул от нахлынувших воспоминаний. Этой ночью должна была начаться его жизнь с ней – с ней, которая только и мечтала быть с ним! А теперь пройдут еще сутки, даже больше, только оттого, что он забыл взглянуть на часы. Зачем он подружился с этими чистыми девочками как раз тогда, когда он собирается распроститься с чистой, невинной жизнью? «Но ведь я хочу жениться на ней, подумал он, – я обещал…»
