– Какие новости с фронта военных действий?
– Джин отправилась в кабинет со старым номером «Таймса», полотенцем и ножницами. Остальное покрыто мраком неизвестности.
– Откуда бы нам подсмотреть, как они будут выходить из кабинета?
– Сядем на лестницу. Они нас не заметят, если не пойдут наверх.
Они вышли в холл и сели в темном уголке лестницы, откуда сквозь перила видна была дверь кабинета. Затаив дыхание, как в детстве, Динни ждала, не спуская глаз с этой двери. Вдруг оттуда появилась Джин с газетным кульком в одной руке и ножницами в другой и сказала, обернувшись назад:
– Помни, папочка, сегодня тебе нельзя выходить без шляпы.
В ответ послышалось нечто нечленораздельное, и дверь закрылась. Динни перегнулась через перила.
– Ну, как?
– Все в порядке. Немножко поворчал, – неизвестно, кто его теперь будет стричь и прочее, да и брак без оглашения он считает не совсем приличным; но сотню в год дает. Когда я уходила, он набивал трубку. – Она постояла, разглядывая кулек. – Ну, и зарос же он. Сейчас пообедаем, Динни, а потом двинемся.
За обедом священник был галантен, как всегда, и Динни смотрела на него с восхищением. Этот пожилой вдовец вот-вот лишится единственной дочери, которая несет все хлопоты по дому и приходу и даже стрижет отца, и все же он остается невозмутимым и даже не жалуется. Чем это объяснить – воспитанием, добродушием или чувством облегчения, совсем недостойным христианина? Этого Динни не могла решить, и сердце ее сжалось. Скоро на его месте окажется Хьюберт. Она внимательно посмотрела на Джин. Да, эта тоже сумеет справить собственные похороны, если не чужие; но командовать она будет грациозно, не надсаживая горла, и никогда не станет вести себя как вульгарная кумушка. Эх, если б у них с Хьюбертом хватило чувства юмора!
После обеда священник отвел Динни в сторону.
– Моя милая Динни, – если вы разрешите вас так называть, – что вы на это скажете? И что говорит ваша матушка?
– Нам обоим это напоминает детский стишок: «Филин и кошечка поехали кататься по морю…»
– «…в красивой зеленой лодочке». Все это так, боюсь только, что у Джин и вашего брата нет «целой кучи денег», как у филина и кошечки. Однако, – добавил он задумчиво, – Джин хорошая девочка и очень… м-м… энергичная. Я рад, что наши две семьи снова… м-м… соединятся. Мне ее будет недоставать, но нельзя же быть… м-м… эгоистом.
– Не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – рискнула сказать Динни.
В голубых глазах священника мелькнул веселый огонек.
